Комментарии к жизни. Книга третья - [16]

Он был очень серьезен и больше не молод, но он имел приятную улыбку и отменное здоровье. Сидя со скрещенными ногами на полу, он объяснил на английском, немного запинаясь, из-за чего немного смущался, что учился в колледже и сдал экзамены на степень магистра, но так много лет не говорил по-английски, что почти забыл его. Он читал много литературы на санскрите, и частенько слова санскрита слетали с его губ. Он пришел, чтобы задать несколько вопросов о внутренней пустоте, пустоте ума. Затем он начал петь на санскрите, и комната тут же наполнилась глубоким резонансом, чистым и проникновенным. Он продолжал петь в течение некоторого времени, и слушать было восторгом. Его лицо светилось смыслом, который он придавал каждому слову, и любовью, которую он чувствовал к содержанию каждого слова. Он был лишен всякой напыщенности и был слишком серьезен, чтобы притворяться.

«Я очень счастлив спеть эти слова в вашем присутствии. Для меня они имеют большое значение и красоту, я много лет медитировал с ними, и они для меня были источником руководства и силы. Я приучил себя не приходить в волнение быстро, но они вызывают слезы на моих глазах. Само звучание слов, с их богатым значением заполняет мое сердце, и тогда жизнь — это больше не мука и страдание. Как и любой другой человек, я познал горе, в жизни была и смерть, и боль. У меня была жена, которая умерла прежде, чем я покинул комфортные условия в доме своего отца, и теперь мне известно значение добровольной бедности. Я рассказываю вам все это, просто объясняя. Я не расстроен, не одинок или что-то в этом роде. Мое сердце восхищается многими вещами, но раньше мой отец рассказывал мне кое-что о ваших беседах, и один знакомый убедил меня встретиться с вами, и вот я здесь.

«Я хочу, чтобы вы поговорили со мной о неизмеримой пустоте, — продолжил он, — у меня есть ощущение этой пустоты, и я думаю, что прикоснулся к ее краю в своих медитациях и размышлениях». Затем он процитировал слог, чтобы пояснить и подтвердить свое переживание. Чей-то авторитет, пусть даже этот кто-то велик, не является доказательством истинности вашего опыта. Правда не нуждается ни в каком доказательстве с помощью действия, так же как она не зависит от какого-либо авторитета. Так что давайте отбросим всякий авторитет и традицию и попробуем выяснить суть этого вопроса самостоятельно.

Для меня это было бы очень трудно, потому что я погряз в традициях, не в обычных мирских традициях, а в учениях Гиты, «Упанишад» и тому подобном. Правильно ли с моей стороны позволить всему этому исчезнуть из моей жизни? Не будет ли это неблагодарностью с моей стороны?»

Ни благодарность, ни неблагодарность здесь ни при чем. Мы заинтересованы в обнаружении истинности или ошибочности той пустоты, о которой вы говорили. Если вы пойдете путем следования авторитету и традиции, что является знанием, вы переживете только то, что пожелаете пережить, а авторитет и традиция будут вам помогать. Это не будет открытием, это будет уже известным явлением, которое было узнано и испытано. Авторитет и традиция могут быть ошибочными, они могут быть утешающей иллюзией. Чтобы обнаружить, является ли эта пустота истинной или ложной, существует ли она в действительности или же это просто еще одно изобретение ума, ум должен быть свободен от пут авторитета и традиции.

«А может ли ум когда-либо освободить себя от этих пут?»

Ум не может освободить себя, поскольку любое усилие быть свободным с его стороны лишь ткет другие путы, в которые он снова будет пойман. Свобода — это не противоположность, быть свободным не означает быть свободным от чего-то, это не состояние освобождения от неволи. Побуждение быть свободными порождает его собственную неволю. Свобода является состоянием бытия, которое не есть результат желания быть свободным. Когда ум это понимает и видит ошибочность авторитета и традиции, только тогда ложное по-настоящему уходит прочь.

«Может быть и так, что я был вынужден чувствовать определенные вещи из-за моего чтения и мыслей, основанных на этом чтении. Но помимо всего этого, я с детства как-то чувствовал, как будто во сне, существование этой пустоты. Всегда присутствовало какое-то указание на ее присутствие, ностальгическое чувство по отношению к ней, и когда я становился старше, чтение разного рода религиозной литературы только усиливало это чувство, придавая ему больше жизненности и смысла. Но я начинаю понимать то, что вы имеете в виду. Я почти полностью зависел от описания опытов других, как написано в священных писаниях. Я могу избавиться от этой зависимости, так как теперь понимаю необходимость так поступить, но смогу ли я возродить то подлинное, ничем не испорченное чувство того, что вне всяких слов?»

То, что возрождено, это не живое, не новое, это воспоминание, мертвая вещь, а дать жизнь мертвому вы не можете. Возродить и жить воспоминаниями значит быть рабом искусственного возбудителя, а ум, что зависим от возбудителя, сознательно или неосознанно, неизбежно становится тупым и нечувствительным. Возрождение — это увековечивание смятения. Обращаться к мертвому прошлому в моменте живого острого переживания означает искать образец жизни, чьи корни уходят в глубь к распаду. То, что вы испытали, будучи юношей или только вчера, закончено и прошло, но если вы цепляетесь за прошлое, вы мешаете пульсирующему переживанию нового.