Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» - [34]

Здесь вновь возможна датировка. Конец сентября, начало октября. То есть с конца предыдущей главы до начала этой прошло два или два с половиной месяца.

Самого Гашека родина призвала к исполнению воинского долга чуть позже, в декабре 1914-го.

Река Раба, как и Галиция, упоминаются в ранних рассказах Гашека. В одном из них ее зимний живописный потенциал даже обсуждается парой деревенских художниковлюбителей – «Пейзаж Галиции с волками» («Krajina z Haliče s vlky» – «Národní listy», 1905).

в то время, когда на юге, в Сербии, австрийским дивизиям, одной за другой, всыпали по первое число (что они уже давно заслужили).

На южном, сербском фронте, дела австрийцев летом-осенью 1914 обстояли немногим лучше, чем на восточном. На территорию Австро-Венгрии сербы, правда, не вторглись, но со своей подваливших было австрийцев успешно выгнали. То есть и здесь черно-желтых били, что в оригинале выражено с помощью чуть более сильного оборота, чем в переводе:

а dole v Srbsku rakouské divise jedna za druhou dostávaly přes kalhoty to, co jim dávno patřilo.

в то время как на юге, в Сербии, австрийские дивизии одна за другой получали под зад (чего они уже давно заслуживали).

Швейк, когда ему принесли повестку о том, что через неделю он должен явиться на Стршелецкий остров для медицинского освидетельствования

Střelecký ostrov – остров на Влтаве в Праге, который с правым (Нове Место) и левым берегом (Мала Страна) соединяет мост Легии, во времена Швейка – Фердинандов. Назван так потому, что на этом небольшом лесистом клочке земли посреди реки с XV века регулярно проводились разного рода полувоенные мероприятия, включая стрельбы.

Между прочим, в 1882 году, на острове состоялся общесокольский слет. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 129.

Надо заметить, что на острове в начале прошлого века не было ни одного имеющего хоть какое-то отношение к армии или медицине учреждения. Только общегражданские пивные. Но именно в их залах (v hostinských místnostech na Střeleckém ostrově), как свидетельствует объявление, счастливо обнаруженное Ймаром Хонси (JH 2012) в номере газеты «Чех» («Čech», 12.11.1914) о порядке и времени медицинского освидетельствования всех живущих или находящихся в Праге ополченцев, и проходили с 16 ноября по 31 декабря медосмотры этой категории военнообязанных. Именно к ней Швейк после суперарбитрации и должен был относиться (см. комм., ч. 1, гл. 9, с. 125).

Кстати, совершенно замечательным образом, это же объявление из газеты «Чех» позволяет однозначно утверждать, что романный Швейк не жил в Краловских Виноградах. До 1922 года это был самостоятельный город и ополченцы, в нем проживающие, проходили освидетельствование в самих же Виноградах (ресторан «Orfeum», Palackého tř. 147/50), а не на Стршелецком острове, как все пражане.

Ну и последнее: все то же чудное газетное объявление дает чудесную возможность сделать вполне обоснованное предположение о годе рождения Швейка 1878–1883, поскольку ополченцам этих лет, проживающим в Праге, но не пражских призывных округов (напомним, Швейк был комиссован из южно-чешского 91-го полка), предлагалось для освидетельствования явиться на Стршелецкий остров, а вот людей помоложе, начиная с 1884 года рождения, звала для тех же целей ресторация с названием «Городская беседа» («Měšťanskábeseda»). Это не на воде, а в близлежащем к речке Влтаве районе Нове Место (Nové Město). См. комм., ч. 3, гл. 4, с. 204. О возрасте см. также комм., ч. 3, гл. 1, с. 178.

С. 81

Сверху лезут на Краков, а снизу – на Венгрию.

Русские войска остановились осенью 1914-го в 80 километрах от Кракова, а сербы – у границы Хорватии, которая тогда была административной частью Венгрии.

— Неважно, пани Мюллерова, я поеду на войну в коляске. Знаете кондитера за углом? У него есть такая коляска. Несколько лет тому назад он возил в ней подышать свежим воздухом своего хромого хрыча-дедушку. Вы, пани Мюллерова, отвезете меня в этой коляске на военную службу.

Патриот-калека в инвалидной коляске впервые возникает в повести. Только добычей транспортного средства было поручено заняться не служанке, которой у Швейка-сапожника из повести не было, а подмастерью по имени Богуслав. Так, кстати, звали младшего брата Гашека.

Принципиальное отличие ситуации в повести от ситуации романной в том, что Швейка из повести никто на медкомиссию не вызывал и даже не думал, выгнала его на улицу в коляске и заставила кричать: «На Белград, на Белград» бесконечная любовь к родине и царствующей фамилии.

Виндишгрец и прочие паны генералы

Утром спозаранку войну начинали.

Гоп, гоп, гоп!

См. комм., ч. 1, гл. 4. с. 59 и комм., ч. 1, гл. 1, с. 25.

Не робей, ребята! По пятам за вами

Едет целый воз, груженый деньгами.

Гоп, гоп, гоп!

Здесь, по всей видимости, в дополнение к комм., ч. 1, гл. 6, с. 74 будет уместно заметить, что денежное довольствие рядового австро-венгерской армии в зависимости от рода войск и части составляло от 6 до 15 крон в месяц.

С. 82

— Не бойтесь, я – доктор Павек из Виноград.

Одно из кажущихся очевидным свидетельств того, что романный Швейк не живет в Виноградах. То есть по меньшей мере странно представляться: «я из Виноград», если дело в этих, собственно. Виноградах и происходит. См. также рассказа Швейка, начинающийся словами "Когда я несколько лет назад жил на Виноградах", комм., ч. 3, гл. 2, с. 82.