Коммандос Четвертого Рейха - [5]

— Сопротивление уже существует, но его нужно окончательно сформировать, направить, определить цели. Таким будет мое задание в Париже. Нельзя тратить попусту время, необходимо срочно начинать контрнаступление против фашистов и добиваться его успешного проведения.

Фрост кивнул в знак согласия, но про себя подумал, что Балсам очень преувеличивает — видимо, сказались годы, проведенные в концентрационном лагере или то, что он — еврей. Он вспомнил о Бесс — телевизионной журналистке, в которую он влюбился, когда спас ее от смерти от рук террористов в Нугумбве, где он пытался совершить кровавую месть над полковником Чапманом. Она ведь тоже еврейка, находится сейчас в Лондоне, надо будет обязательно связаться с ней из Парижа, как он и планировал. Может быть, девушка развеет все эти страхи, Хэнк просто не мог поверить словам профессора о том, какой мощью обладают неонацисты.

Он попросил проходящую рядом по проходу стюардессу принести ром с кока-колой — напиток, который он полюбил с тех пор, как залечивал раны в Мексике после убийства террористами президента Агилара-Гарсиа. Взглянув на часы, капитан подумал, что может себе позволить немного выпить хоть в полете. Он сделал маленький глоток и улыбнулся, смакуя темную жидкость, — если Балсам окажется прав хотя бы на десять процентов в отношении того, что на него действительно открыта настоящая охота, то о спиртных напитках во Франции придется забыть. Он откинулся на спинку кресла, наслаждаясь своим любимым ромом — маркой “Майерс”.

Глава третья

В Париже было холодно. Фросту приходилось часто бывать в этом городе в разные времена года, но никогда — весной. Он ни разу не видел танцев Джин Келли на набережной Сены, не любовался живописной панорамой с Эйфелевой башни. Он подумал, что, принимая во внимание его хроническое невезение, если он и соберется когда-нибудь подняться на эту французскую достопримечательность, то ее перед этим обязательно закроют на ремонт.

Конечно, их встречали в аэропорту, и с провозом оружия через французскую таможню не возникло никаких проблем. Водитель, он же сотрудник Diablo, подкатил прямо ко входу на примерно таком же лимузине, какой у них был в Чикаго, только теперь это был европейский “мерседес”, а не американский “линкольн”. В багажнике автомобиля, упакованные в безобидно выглядящие чемоданчики, находились автоматы “узи” с запасными магазинами на случай отражения массированного нападения террористов. Из-за непредвиденной задержки они не поехали в небольшую, но шикарную гостиницу, где для всех были забронированы номера, а сразу помчались на предварительную встречу, где должна была обсуждаться повестка дня запланированной на следующий день конференции с участием политических, деловых, религиозных и культурных кругов и руководителей европейских стран.

Во время этой встречи Фрост, Кребски и Лейн по очереди дремали в комнате, отведенной для охранников. Когда наступил черед Хэнка бодрствовать, он прихватил чашку с кофе, вышел из комнаты и устроился в ярко освещенном холле в нескольких шагах от входа в конференц-зал, а Кребски ушел отдыхать. Только он закурил, как вдруг сзади раздался незнакомый голос:

— А с кем вы сюда приехали, мон ами?

Капитан повернулся на стуле и увидел, что голос принадлежит невысокому брюнету, больше похожему на итальянца, чем на француза. По-английски он говорил с заметным акцентом.

— С профессором Шаломом Балсамом, экспертом по геополитике. А вы?

— Да так, с не очень уж важным лицом… С министром образования. Ему угрожали в последнее время, вот и… — не закончил француз свою мысль.

— Частная фирма по охране?

— Нет, особое подразделение полиции. А вы?

— Частная. Спецотряд Diablo по обеспечению безопасности, Соединенные Штаты.

— Американец, значит. Я всегда хотел побывать у вас в стране. Видел?

Француз распахнул плащ и продемонстрировал классическую наплечную кобуру тридцатых годов и такого же возраста револьвер в ней.

— Американский. Я достал его во время войны, когда воевал вместе с отцом в Сопротивлении. Мне тогда было двенадцать лет.

— Да, кстати, как у вас тут неонацисты? Я слышал, поднимают голову?

— Нет, пресса просто — как там у вас говорят — делает из муравья слона?

— Делает из мухи слона, — улыбаясь, поправил его Фрост. — Вы действительно так считаете?

— Ну да. Есть нацисты, но их немного, какие-то ненормальные, которые хотят пощекотать себе нервы чем-нибудь недозволенным. А у вас?

— Не знаю. Кто-то пытался совершить покушение на жизнь доктора Балсама в Чикаго — наверное, нацисты…

— А, Чикаго, — прервал его собеседник и, зажав в руках воображаемый автомат, застрочил, — тра-та-та-та-та!

— Вот-вот, веселый город, — засмеялся Хэнк, — так вот, эти фашисты хотели отправить на тот свет моего шефа в Чикаго, но теперь сами жарятся в аду.

— Это хорошо.

Они болтали так около часа, пока Фрост ожидал возвращения Балсама из конференц-зала. Переговорили обо всем — о фильмах, о девочках, об оружии, даже о пицце. С хрустящей корочкой, сыром, кетчупом и колбасой — француз назвал пиццей по-чикагски. Капитан объяснил ему, что в Чикаго такую пиццу называют нью-йоркской. Его коллега оказался большим гурманом и знатоком гастрономии и к четырем часам утра, когда живот Хэнка свели судороги от разговоров о всякой вкуснятине, наконец-то встреча закончилась и двери распахнулись. Балсам вышел в холл в сопровождении какого-то человека, которого капитан вроде бы видел по телевизору в программе новостей.