Коммандо. Бурский дневник бурской войны - [11]

Трансваальские артиллеристы втащили 6-дюймовое орудие Крезо «Длинный Том» на холм Пепворт, милей левее, и установили там также несколько орудий меньшего калибра, и все они теперь открыли огонь по приближающимся войскам. Я ожидал, что снаряды нанесут врагам большие потери, но оказалось, что наши первые выстрелы были пристрелочными, а вражеские колонны успели развернуться, и, вместо опустошения, которое я ожидал, были только облака дыма и воронки в земле, в то время как пехота продолжала двигаться.

И все же зрелище продолжалось.

С того места, где мы находились, все было видно как на ладони: передвижения войск на равнине под нами, пехота, наступающая волна за волной, артиллерийские упряжки, и вся панорама сражения развивалась на наших глазах.

Солдаты, не обращая большого внимания на рвущиеся среди них снаряды, безостановочно двигались вперед, хотя многие из них падали мертвыми и ранеными. В тылу готовились к стрельбе другие батареи. Мы видели конные упряжки, возвращающиеся в тыл, а затем, чтобы прикрыть наступление своих войск, англичане сами открыли артиллерийский огонь и я услышал звук, который никогда не смогу забыть: вой снарядов, летящих на наши головы и рвущихся над нами и среди нас с оглушительным грохотом.

Такого грохота от пушечных выстрелов, разрывов снарядов и тысяч винтовочных выстрелов Южная Африка не слышала никогда ранее. Я испытывал возбуждение в большей степени, чем страх, и, как мне сейчас помнится, был сильно взволнован и вместе с остальными стрелял по англичанам. Наши действия были успешны, и к тому времени, когда англичане приблизились к нашим позициям на двести ярдов, множество их тел покрывало вельд, и наступление приостановилось под градом наших пуль. Они не отступили, но спрятались за термитниками и другими укрытиями. Оттуда они запросили поддержки артиллерии, но все же их наступление было остановлено и в этот день не возобновилось.

Наши потери были невелики, поскольку мы были хорошо укрыты, но батарея на холме Пепворт пострадала намного сильнее. Английские батареи сконцентрировали на холме весь огонь, стремясь ее подавить, и мы видели, что людям на холме приходится несладко, поскольку его вершина была охвачена пламенем и покрыта клубами дыма, а сотрясение земли от разрывов снарядов ощущалось даже на нашей позиции.

В течение нескольких последних дней я не получал от своего брата никаких известий, но сейчас к нам примчался конный артиллерист с сообщением от генерала Марулы, чтобы сообщить, что большинство орудий было повреждено. Я узнал в нем старого знакомого, и, увидев меня, он сказал, что мой брат в тот момент помогал расчету «Длинного Тома» на холме Пепворт. Это известие меня обеспокоило, и я побежал за лошадью, которая стояла вместе с остальными, и поскакал к холму с той скоростью, какая была возможна, невзирая на воронки, снаряды и пули, и достиг подножия холма с безопасной стороны. Там на расстеленном полотне лежало шесть или семь артиллеристов, сильно искалеченных, которых принесли с вершины холма, и Фердинанд Хольз, немецкий военный врач, осматривал других раненых, которых тоже принесли с позиций.

Рядом стоял санитарный фургон — запряженный в него мул был убит и лежал в постромках, несколько санитаров стояли рядом, а погонщики-туземцы убежали. На холме продолжали рваться снаряды — по 20–30 штук зараз, производя страшный грохот. Я привязал свою лошадь под деревом и, осмотрев раненых, убедился, что моего брата среди них нет. Тогда я, перебегая от камня к камню, в секунды, когда стрельба стихала, отправился вверх по склону холма и, наконец, достиг полуразрушенных валов. Здесь я нашел моего брата и выживших артиллеристов, присевших позади стены. Они не могли стрелять под градом шрапнели, который обрушивался на их позицию. Сами орудия под таким огнем почти не пострадали, но стрелять из них было некому, и все они молчали.

Вокруг лежали другие мертвые и раненые, которые также защищали эту позицию. Мне там настолько не понравилось, что я стал убеждать брата вернуться назад, к своему коммандо. Он, хотя и был сильно потрясен тем, что ему пришлось пережить, отказался, и я должен был признать, что он был прав. В моем присутствии на холме смысла больше не было и я попрощался с ним, и, воспользовавшись перерывом в огне, вернулся к подножию холма. Там я увидел, что доктор Хольз был мертв — он погиб от разрыва снаряда, когда оказывал помощь раненому. В это время прибыл новый санитарный фургон, и я помог грузить раненых, прежде чем пошел за своей лошадью, которая, к счастью, не пострадала, и поторопился уйти. Наше коммандо было там же, где я его оставил, и на на равнине перед ними ситуация тоже существенно не изменилась. Английские войска не показали никаких признаков продвижения, и наши коммандо лежали в бездействии, в то время как стрельба шла вдалеке, исход сражения решался в артиллерийском поединке. Только справа, от Николсон Нек, мы слышали непрерывную стрельбу из винтовок — это буры из Оранжевой республики перестреливались с англичанами, которые ночью вышли из Ледисмита.

Наш капрал, Айзек Малэрб, предложил некоторым из нассвместе с ним пересечь долину в направлении к Николсон Нек. За ним последовало примерно с дюжину бойцов — мы, прячась за камнями и деревьями от шрапнели, пробрались к лошадям, и спустились в широкую долину, на противоположной стороне которой возвышался Николсон Нек. Пока мы пересекали долину, по нам стреляли, но подножия холма мы достигли без потерь. Здесь мы обнаружили группу индусов, которые грузили на носилки английских раненых. Наше появление напугало их. Не обращая на них внимания, мы привязали лошадей и начали подниматься на холм, стараясь не попасть на ту его сторону, которая больше обстреливалась. Вершина Николсон Нек — широкое плоское плато, на котором попадаются отдельные валуны, и, достигнув ее правой кромки, мы вначале ничего не могли понять. Стреляли винтовки, свистели пули, но никого не было видно. Мы поползли вперед и нашли несколько небольших групп бюргеров из Оранжевой республики, которые стреляли, укрывшись за камнями, и, когда мы присоединились к ним, они сказали, что англичане залегли за такими же укрытиями в тридцати или сорока ярдах от нас.