Комиссары - [45]

— Что разорались, а? Топайте отсюда, грязные твари! Забыли, что на этой улице живет Джаббар-бек?!

— Джаббар-бек, дай нам пройти, не ругайся и не оскорбляй нас. Мы тоже люди, хотя и заняты не самой чистой работой, — ответил Азимбек.

Но пристав не обратил внимания на его слова. Он пришел в еще больший гнев. Выхватил пистолет и, размахивая им, пошел на рабочих.

— Не ругайся, Джаббар-бек!

Пристав не слушал, он перешел на самые грязные ругательства. Азимбек не выдержал оскорблений и сильно толкнул полицейского. Тот упал. Вскочив, взвел курок. Каждую минуту мог прогреметь выстрел. Азимбек выхватил из рук пристава пистолет и два раза выстрелил ему в голову…

Эхо этих выстрелов с быстротою молнии разнеслось по всему городу. И раньше всех его услышал маленький Мешади. До конца жизни это эхо звучало в его ушах.

…Вечером Азимбек ужинал со своей семьей. Вдруг раздался резкий, повелительный стук. Жена Азимбека Сальминаз открыла дверь. Ворвавшиеся в комнату полицейские схватили Азимбека и увели его с собой.

Через несколько дней, после тяжких мытарств Сальминаз сумела добиться разрешения повидать мужа. Во время свидания мать и сын узнали, что Азимбека ссылают в Сибирь. Сальминаз не смогла сдержать себя, расплакалась.

— Почему ты плачешь? — спросил ее Азимбек. — Меня отправляют в Сибирь после того, как я отомстил за оскорбления. Благодари бога, что род Азизбековых не кончается мною. Да будет жив и здоров Мешади! Пусть он растет боевым, смелым мужчиной! И еще прошу тебя, Сальминаз: пусть Мешади учится!

Это была их последняя встреча. Азимбека сослали в Сибирь. Ровно через год пришло известие о его смерти.

С потерей единственного кормильца материальное положение семьи резко ухудшилось. Детство и юношеские годы Мешади прошли в суровой нужде. И все же, несмотря на тяготы, он тянулся к знаниям, помня завет отца, много читал.

В те времена детям из простонародья нелегко было получить образование. А уж Мешади — сыну каменщика, да еще отмеченного «печатью» Сибири, — труднее вдвойне. Царские чиновники под любыми предлогами закрывали двери учебных заведений перед детьми бедняков. Прежде всего тщательно проверялось прошлое их родителей. Дети неблагонадежных не допускались к учебе. После двойной, а иногда и тройной фильтрации счастливчики допускались к занятиям. Но и во время учебы их всячески третировали преподаватели, принижали однокашники, а зачастую и били. Не случайно некоторые учебные заведения в то время называли «обителями скорби».

В результате долгих хождений по инстанциям, просьб, унижений Сальминаз сумела устроить сына учиться в Бакинское реальное училище. В годы учебы в училище Мешади переживал большие материальные трудности. Учась в четвертом классе основного отделения, Мешади обратился к директору с заявлением: «Оставшись после смерти отца в многодетной семье, я лишен всех средств существования. Можно сказать, что я не могу продолжать образование в школе, находящейся под вашим попечением. Потому что у меня нет возможности приобрести книги, учебные пособия и необходимый костюм. И поэтому нижайше прошу Ваше превосходительство принять меня в число пансионеров училища и дать этим мне возможность закончить образование».

«Нижайшая просьба» была удовлетворена, хотя материальный вопрос не был решен полностью. И все же, несмотря на все трудности, Мешади в 1894 году успешно закончил Бакинское реальное училище. После пяти лет обучения получил аттестат, в котором было написано: «Данный аттестат выдается учащемуся VI класса Бакинского реального училища, родившемуся 6 января 1876 года в г. Баку Мешади Азимбек-оглы Азизбекову в том, что он 1 сентября 1889 года поступил в Бакинское реальное училище и при отличном поведении до 7 июня 1894 года окончил полный курс основного отделения. На последних экзаменах Мешади Азизбеков получил успешные оценки по нижеследующим предметам: русскому, французскому, немецкому языкам, географии, истории, черчению, рисованию, алгебре, арифметике, геометрии, тригонометрии, природоведению, физике.

Приступая к гражданской службе, М. Азизбеков на основании 91 и 92 статей Устава Бакинского реального училища обладает теми же правами, что и остальные выпускники средней школы. Во время прохождения воинской повинности он пользуется льготами, даваемыми по первой степени обучения».

Мешади не останавливается на достигнутом, он усиленно занимается самообразованием, изучает творчество виднейших азербайджанских литераторов — Низами, Физули, Несими и других. Чтобы ознакомиться с богатым культурным наследием русского народа, основательно изучает русский язык.

Среди прочитанных Мешади книг, возможно, были и запрещенные цензурой произведения, тайно ходившие по рукам. Хотя мы не можем с документальной точностью утверждать, какие именно «крамольные» произведения им были прочитаны, но то, что такие книги имели хождение в среде учащихся-бедняков, известно достоверно.

М. Азизбеков внимательно изучал произведения революционных демократов — В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского. Многое в их творчестве он открыл для себя, и это не прошло бесследно для формирования основных черт характера, мировоззрения будущего революционера.