Комиссары - [23]
С такими принципами выходил на широкую жизненную дорогу Николай Маркин, девятнадцатилетний пролетарий.
1 августа 1914 года Германия объявила войну России. В считанные дни государства Европы, уже несколько лет медленно, но верно сползавшей к войне, схватились в ранее невиданном вооруженном конфликте. Грянула первая мировая война.
Весть об этом застала Николая в Ростове. Весь город как-то сразу изменился. По его улицам вдруг одна за другой прошли манифестации с хоругвями, с портретами Николая II. Студенты, ранее если и не отрицательно, то скептически относившиеся к трону, теперь кричали на площади о своей готовности воевать «за веру, царя и престол». Газеты сообщили о переименовании Петербурга в Петроград, о разгроме в столице немецкого посольства и немецких фирм. По всему городу на стенах домов пестрели лиловые и голубые листки с двуглавым орлом: «Призвать на военную службу…»
Еще более удивительным было то, что после объявления мобилизации на призывные пункты явились практически все подлежащие мобилизации. Этот взрыв патриотизма потряс даже военное начальство, которое рассчитывало на явку значительно меньшего числа призывников.
Что же случилось? — никак не мог понять Маркин. Почему многие крестьяне, рабочие, не говоря уж о служащих и просто мещанах, вдруг забыли о своей ненависти к царизму и готовы идти его защищать? Неужели в России действительно царит «вековая тишина», о которой так много пишут монархические газеты? Как же поступить ему самому?
Ответ на все вопросы он получил в Ростовском комитете партии: от призыва не уклоняться. Объяснили там позицию большевиков. Нужно идти в армию, вести работу среди солдат и матросов, нужно овладевать военными знаниями. Владимир Ильич Ленин указывал товарищам по партии: необходимо превращать империалистическую войну в гражданскую, нужно думать о поражении своего правительства и о том, что это «пораженчество» подразумевает одновременное свержение правительств, бросивших мир в кровавую войну. Необходимо «воспользоваться борьбой между разбойниками, чтобы свергнуть всех их». Эти ленинские слова стали программой для большевиков.
По законам Российской империи призыв на службу производился не по месту жительства, а по месту рождения. Поэтому Маркин выехал в Пензенскую губернию.
Он не узнал уездного центра. Совсем еще недавно это был тихий захолустный городок — с землистыми ликами угодников над вратами церквей, с острогом на выгоне, с запущенными подворьями монастырей. Летом его бесконечные овраги зарастали крапивой, а зимой он затихал, заваленный метровыми пластами снега. Нынче же город звенел протяжным пиликаньем гармошек, разухабистыми частушками. По улицам, волоча ноги, бродили пьяные рекруты, а за ними шли заплаканные матери, жены, невесты. Россия собиралась на войну…
В воинском присутствии появлению Маркина обрадовались. Еще бы, здоровый, грамотный. Защитник престола какой будет!
— Куда же мне тебя направить? — задумался горо-дищенский военный начальник.
— Прошусь на флот, господин штабс-капитан.
— Ну что ж, из тебя выйдет лихой матрос. Поедешь служить в Петроград. Ступай к доктору…
В Городище на него, как и на всех призванных, был заведен приемный формулярный список. В нем значилось: «1914. Маркин Николай Григорьевич… из села Сыромяса, Сыромясской волости. На службу принят 23 октября 1914 года. Начало службы с 1 января 1915 года. Время рождения 8 мая 1893 года. Рост 2 аршина 6 вершков. Объем груди 21 вершок. Вес 4 пуда и 19 фунтов… Православный. Холост. Грамотный… Электромонтер… На службу явился и на казарменное содержание поступил 31 октября 1914 года… На службу назначен в Балтийский флот города Петрограда…»
Через неделю Николай Маркин вместе с отрядом новобранцев прибыл в столицу. Пешком добрались до Крюковских казарм. Отворились черные железные ворота с начищенными до блеска медным орлом и якорями. «Заходи», — крикнул унтер-офицер. Все неловко столпились на плацу. Ворота бесшумно закрылись. Маркин с интересом огляделся вокруг: как тут, на флоте?
До войны прибытие новобранцев в Петроград было большим событием. Служить в столице направляли красивых, рослых мужчин. Самых высоких и крепких определяли в гвардейские экипажи. Курносые попадали в лейб-гвардии Павловский полк (император Павел был курносым), высокие и ловкие брюнеты — в лейб-гвардии Конный полк, и так, сообразно традициям, по всем частям. На эти своеобразные представления приезжали даже члены императорской семьи. Ритуал, получивший название «разбивка».
Но так было раньше. Тяготы начавшейся войны, ее жертвы до крайности упростили распределение новобранцев. Спросив, откуда Николай, чем он занимался раньше, какое имеет образование, писарь написал ему на груди мелом три большие буквы: БФЭ. Уловив недоумение, объяснил:
— Балтийского флота экипаж. Там мастеровые нужны.
Служить предстояло в Кронштадте. При этой вести у многих новобранцев дрогнуло сердце. Дрогнуло оно и у Николая. Из рассказов он уже знал, что по суровости службу в этой крепости можно было сравнить лишь с каторжными работами. Одетый в чугун, броню и камень Кронштадт воплощал в себе все те жестокости, которые царили в Российской империи. Тут был и свой царь — адмирал Вирен. «Зверь сущий» — называли его между собой моряки. Встречая моряка на улицах Кронштадта, Вирен осматривал его с головы до ног, и если вдруг ему казалось, что матрос одет в брюки неуставного образца, адмирал заставлял его прямо на улице расстегнуть брюки и показать метки. Если фамилия на штанах оказывалась ненаписанной, то матрос безо всяких проволочек получал тридцать суток ареста. Нижние чины да и офицеры были так затерроризированы, что отдавали честь даже пустому автомобилю Вирена. Случалось, что моряк, зазевавшись, не успевал встать во фрунт перед автомобилем, тогда адмирал сразу же посылал его под арест. Улицы в городе были разделены: по одной стороне («бархатной») ходили только офицеры, а по другой («суконной») — матросы. За нарушение этого правила Вирен строжайше наказывал виновных. Под стать Вирену были и его подручные: начальник штаба крепости адмирал Бутаков, комендант крепости адмирал Курат, командир 1-го экипажа Стронский…
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.