Комиссар госбезопасности - [8]

— Куда понятнее, — сразу откликнулся Пригода, добрея лицом. — Считаю, надо разработать штат нового отделения. С финансами вот только как?

— Готовьте проект приказа, — сказал Михеев. — Что касается финансов, то уже заручился кое-какой поддержкой, а пока, чтобы не терять времени, обойдемся за счет наличных штатных единиц.

Он сложил карту и положил ее в сейф. Присаживаясь к столу, спросил:

— Кого из киевского аппарата вы можете рекомендовать начальником отделения?

— Вполне подойдет старший оперуполномоченный Грачев.

— Грачев, говорите? — задумался Анатолий Николаевич. — Пожалуй… Крепкий мужчина, цепкого ума, похвальной оперативности. Ворчун, правда. Только, думаю, он полезнее будет на посту заместителя. Понимаете почему?

— У заместителя работы больше, — отшутился Пригода.

— И то верно, — поправил упавшую прядь волос Михеев. — На нем будет руководство разведывательной работой в особых отделах армий округа. Думаю, Грачев самая подходящая кандидатура для этого. Тем более опыт уже имеет…

Только теперь Михаил Степанович понял замысел начальника управления во всей полноте. И подумал о том, как это он упустил такое активное звено, действующее непосредственно в приграничной зоне, как особисты армий округа. Им сподручнее работать на месте. И не только выявлять врага, но и проникать в сеть абвера, в его учебные центры.

— Заманчивые перспективы, — заключил Пригода.

Но Михеев выразил неудовлетворение:

— Хвастаться нечем.

Пригода не понял его.

— По хвостам бьем. А нам надо опережать события. Предложений не вижу с мест, продуманной инициативы. Ярунчиков на этот счет не высказывал соображений?

— Нет, разговора не было.

Михеев задумался, постукивая карандашом по столу. Пригода воспользовался паузой, продолжал докладывать:

— Кое-где в штабах неверно понята наша реорганизация, передача особых отделов из подчинения НКВД в Наркомат обороны. Командование частей поручает контрразведчикам всякого рода расследования, вплоть до включения в комиссии по ревизии складов.

— Этого еще не хватало, портянки считать! — изумленно произнес Михеев; в его голосе было и удивление, и недовольство. — Неужели трудно понять, что у контрразведчиков задачи государственной важности! Необходимо срочно разъяснить. Тут, наверное, без наркома и начальника Главного политического управления не обойтись. Кстати, какие отношения и контакты у особистов с политорганами?

Доставая из папки два скрепленных листа, Пригода стал рассказывать, казалось, вовсе не о том, о чем спросил Михеев:

— Отмечается повышенная бдительность красноармейцев. Известно, националисты используют любой подходящий случай для обработки населения, даже военных пытаются вербовать, склоняют к измене Родине. Воины, понятно, наслышаны об этом и, чуть что подозрительное, вмешиваются, да так рьяно, что порой без кулаков не обходится. В стрелковой дивизии шестой армии подо Львовом, в которой я был, красноармейцы здорово избили «националиста» и приволокли его к комиссару. Оказалось, схваченный всего-навсего болтун. Говорят, это не первый такой случай, потому политуправление округа циркулярно разослало специальное письмо. — Пригода положил перед Михеевым этот документ.

Анатолий Николаевич бегло прочитал начало, где разъяснялась активизация империалистических происков, требующая повышения бдительности, а политработникам предлагалось вести воспитательную работу, чтобы предотвращать недостойные для советских воинов поступки — самосуд, а также подозрительность, граничащую со шпиономанией.

Взяв красный карандаш, Михеев подчеркнул строки в письме, где говорилось об укреплении связи политорганов с особыми отделами. И некоторое время сидел молча. Слишком важный вопрос содержали подчеркнутые строки. Как раз то, на что постоянно обращал внимание особистов Михеев. Ему захотелось, чтобы такое письмо появилось и во всех остальных округах.

— Надо понимать, нет нужного контакта, — сказал Михеев. — Еще мало сотрудники общаются с политруками. А кто, как не те, лучше знает людей. Зачем же особистам игнорировать таких верных помощников? В результате оперработники распыляют свои силы на разбирательства всякого рода недовольств, вызванных какой-нибудь хозяйственной неразворотливостью, а то и головотяпством, что совсем не наше дело. А ведь это отвлекает внимание от борьбы с настоящим врагом.

— Да, случается, что в поломке танка мы склонны видеть вредительство, — подтвердил Пригода.

— Освобождаться нужно от таких работников немедленно с формулировкой «за отсутствием данных для чекистской работы». А как же вы думаете? — Он словно бы обратился ко всем армейским контрразведчикам.

Пригода предложил:

— Это письмо надо бы размножить и разослать опер-составу во все округа.

— Нет, подготовим свое циркулярное письмо. А об этом доложу в Главном политуправлении как об очень своевременном документе, попрошу заострить внимание на укреплении связей штабов с особыми отделами во всех военных округах Красной Армии. — Михеев убрал в ящик привезенный из политуправления КОВО документ. — Письменный отчет по командировке представьте завтра утром. По Белоруссии данные уже у меня. Картина почти одинаковая. Буду готовить доклад Наркому обороны. Внесем ясность и в характер обязанностей особистов перед командованием.