Комендантский патруль - [28]

Вслед за Безобразным, сразу на двух новеньких «девяносто девятых», обвешенные оружием, не спеша и без суеты, кадыровцы. Уверенным, спокойным тоном они спрашивают у трясущегося как осиновый лист Кетчупа:

— Вы тут ничего не продаете? Ничего не разбираете? А то это наш блокпост. Смотрите тут…

Кетчуп тут же выкладывает на стол переговоров имя Скользкого и, что-то поясняя по-чеченски, обеими руками показывает в сторону красноярцев. Но туда кадыровцы идти не намерены и, наказав нам быть паиньками, переезжают мост в сторону центра.

Кетчуп по своей природе сволочная, трусливая и продажная натура. Узнав, что там, за красными кирпичными стенами, засели в обороне мои земляки, он уговаривает меня оказать помощь голодающей его семье, скулит и рассказывает, как тяжело нынче жить на зарплату гаишника. Больше всего в жизни я ненавижу что-то просить, а потому сразу пресекаю свое использование на всякое имущественное обогащение чеченского ГАИ. Я предлагаю Кетчупу пойти со мной и попросить самому. Ему же ужасно неохота, он боится неизвестности, но жадность превозмогает.

Кетчуп обещает стоящим на посту двум бойцам, Медузе и Залету, привезти по возможности, как можно быстрее, дешевых проституток. Те за обещание дарят Кетчупу лишний мешок прошлогодней картошки. Никто не в накладе.

За целый день стояния на дороге я сгорел полностью. Стриженная наголо голова превратилась в сплошной горячий шар, кожа на руках и плечах побагровела и подобралась. Белая майка светится своим контуром на красном, выжженном загаром теле. Замполит ОМОНа, увидев меня в бане в таком виде, долго смеется и приказывает, как старший по званию, немедленно полностью раздеться и снять майку.

Кетчуп увозит меня в отдел.

Гремящая оружием, гомонящая без умолку толпа неторопливо строится перед крыльцом здания. На ступеньки важно и величаво (в отделе нет Тайда) выходит Рэгс. Первое слово Рэгса перед строем, это команда «Э!!!» Это — краткое, указывающее на присутствие батьки, обращение к нам, заблудшим в своей повседневной беспечности и невежестве. Рэгс не умеет общаться с подчиненными; кроме своего «Э!!!», «Наказать!», «Рапорт о наказании!», он не знает простейших строевых команд. Словарный запас его мал, познания более чем скромны, собственные достижения ничтожны, смелости ни на грош, труслив больше, чем любой в отделе…

Сегодня Рэгс обещает нам рай. Наступление этого рая зависит только от нас самих. Работать, работать и еще раз работать! Речами Рэгса кричит бессилие. Уходя, в гневе он угрожает:

— Иначе будете еще в 23.00 здесь строиться!

На улице Ханкальской подорвали машину с вояками. Погиб армейский полковник.

В Ленинском районе на фугасе подорвали машину. Подробности неизвестны.

13 июня 2004 года. Воскресенье

Утром, наводя тихую панику, ко мне подходит Кетчуп: 26-й блокпост.

Мимо нас проезжают одна за другой первые машины, проходят редкие пешеходы, военные колонны. В желтой яркой жилетке Кетчуп машет крашеной гаишной палочкой водителям грузовых машин. Почти каждый из них ездит со своим нарушением, кто-то с грузом без прав на его перевозку, кто-то еще с чем-нибудь. Каждый из них чувствует себя виноватым перед Кетчупом, обнимает его за плечи и шепчет на ухо разные обещания. Перекинув через руку автоматный ствол, я торчу сбоку от останавливающихся машин.

В обед, устав от дороги, жары и проверок, гаишник, свесив на улицу ноги, молча сидит в своем «жигуленке».

Осторожно, плавно косясь на нас своим телом, через пост проходит белая «шестерка» с тонированными стеклами. Кетчуп, грызя грязный ноготь, встревоженно делится со мной информацией:

— Вон та машина прошла, с номером 118, — это Отдел собственной безопасности. Я их знаю. Они хотят нам взятку дать, а потом повязать обоих.

Я поддакиваю:

— Вот сволочи!!!

Он, уловив в моем выражении участие, немедленно начинает изливать душу про то, как коварны и жестоки нынешние законы, которые не дают ему прокормить свою нищую, живущую в долг семью. Чеченец хватает меня за плечо: «Детишки дома голодные сидят!» Около десяти минут я жду, к чему приведет это нытье. Наконец Кетчуп подходит к главному, ради чего и раскрыл передо мной свое старое, умытое горем и слезами жизни сердце:

— Ты в ОМОНе еще один мешок картошки не спросишь?

— Они там дешевых проституток от тебя ждут. Вряд ли дадут.

Дешевых проституток Кетчуп не привез, но бесплатной картошки все же очень хочется. Тогда он уговаривает меня взять картошки самому, мол, чеченцы не кормят, Тайд последний продпаек замылил, живот к спине прилип…

Так ничего и не добившись, он минуту мельтешит перед воротами ОМОНа, но потом со вздохом садится в свою машину. Кетчуп отнюдь не впадает в уныние, он полон надежд:

— Завтра про картошку спрошу…

По отделу вышел негласный указ Рэгса: все вопросы в службе МОБ решать только через Рамзеса Безобразного.

Вчера в городе убит заместитель командира полка ППС Грозного с двумя своими охранниками.

14 июня 2004 года. Понедельник

После трех беспробудных смен на блокпосту я сплю мертвым сном. В самую полночь весь отдел поднимают по тревоге. Дежурный Лом объявляет план «Крепость» — круговая оборона территории. Почти два часа, теряясь в догадках и разматывая клубок буйного воображения, сотрудники рассказывают друг другу услышанные от самих себя, перетасованные сотню раз слухи. Не дождавшись очередной сорвавшейся по неведомым нам причинам атаке отдела превосходящими силами боевиков, все бесшумно и незаметно тают в ночной темноте. В обороне остается только дежурный пост из участкового Бродяги. Все это я узнаю лишь утром.