Комедия книги - [79]

26 августа в одном из залов Лувра собралось небольшое, но изысканное общество. Лист бумаги был положен перед статуей императора Августа. Император-язычник выслушал молитву братьев-христиан и с готовностью, красивыми четкими буквами начертал свою подпись.

Согласился расписаться на листке и Цицерон, находившийся в том же зале.

Одна за другой следовали галереи Мюнхена, Вены. Здесь дали свои автографы такие античные знаменитости:

Аполлоний Тианский, знаменитый древнегреческий маг (греческими буквами);

Ганнибал;

Ливия, жена императора Августа;

император Пертинакс;

Германик, брат императора Тиберия.

Охотно давали свои автографы и великие люди нового времени: Вольтер, Руссо, Д'Аламбер, Дидро, Шиллер, Виланд и т. д. 20 ноября 1856 года шевельнулась рука Пушкина: он начертал — по-русски — три слова: «Вера, надежда, любовь».

Автографы возникали чудесным образом. Брат и сестра углублялись в молитву, остальные пристально смотрели на бумагу. И вдруг на ней появлялись буквы, складывались в слова, в целые фразы. Все это было действительно неопровержимым доказательством загробного бытия.

Однако у человека наших дней есть дурная привычка: он любит сомневаться. Я и сам, как «человек современный», задумался над вопросом: неужели, например, Абеляр на том свете позабыл латинский язык? Известно, что блестящий теолог XII века уже в 16 лет виртуозно владел латинским языком — и вдруг в его автограф под номером 9 попадает грубейшая орфографическая ошибка. Он неправильно склоняет имя Adamus: дважды упоминая его, он дважды вместо Adamum пишет просто Adam. Да и почерк его так неуверен, словно принадлежит какому-нибудь нерадивому школьнику XIX века.

Естественно, после Абеляра барон попытался уловить в свои сети и Элоизу. Ведь имена обоих прославила главным образом та высокая, чистая, как кристалл, любовь, плодом которой, среди прочего, стал и ребенок.

Элоиза не только ничего не забыла, но, напротив, на том свете продолжала свое образование, следя, в частности, за развитием французского языка. Свое послание она написала не на старофранцузском, сейчас почти никому не понятном, а на современном литературном языке:

«L'amour qui nous reunit a fait tout notre bonheur».[310]

Но это еще не все.

На парижском кладбище Пер Лашез, в день поминовения, сентиментальные девушки-продавщицы осыпают цветами плиту, под которой якобы обрели вечный покой Абеляр и Элоиза. Сюда и положил барон свой листок, чтобы вызвать души влюбленных, наверняка околачивающиеся где-нибудь поблизости. В действительности же под этой плитой никто не покоится. В том, что легендарные влюбленные оказались соединенными после смерти, повинен только досужий вымысел.

Так что барон со своим запросом заведомо стучался не в ту дверь. На подобные наивные фальсификации не стоит тратить и слов. Нынешнего читателя интересует скорее вопрос: каким образом барону удалось вводить свидетелей в заблуждение? Максимилиан Перти в своей книге,[311] посвященной всякого рода оккультным явлениям, объясняет загадку тем, что речь здесь идет о магических силах: молодая баронесса якобы заставляла появляться буквы на бумаге с помощью своих способностей медиума.

Я бы предпочел искать объяснение в другом. Могло ли вообще быть, что буквы сами выступали на бумаге? Спиритизм, как правило, состоит в близком родстве с иллюзионизмом, с фокусами; кто знает, какими приемами баронесса воздействовала на верящих ей, более того — желающих верить ей зрителей?[312]

В дополнение вот еще что. В 80-х годах прошлого века круги спиритов облетела весть о сенсационном оккультном феномене. Сначала о нем, опираясь на рассказ очевидца, писал Роберт Дейл Оуэн, известный американский публицист и спирит; затем то же явление было подробно описано в книге А. Н. Аксакова «Animismus und Spiritismus», вышедшей на немецком языке.

Место действия: пансион благородных девиц в окрестностях Риги. Сюда принимали барышень из знатных семей; в пансионе их содержалось сорок две. В 1842 году дирекция взяла в пансион воспитательницу-француженку по имени Эмили Саже. Тридцатидвухлетняя красивая дама обладала блестящими способностями, дело свое выполняла безупречно, все ее любили и уважали. Но вот вокруг нее стали происходить странные вещи. Из больших окон классной комнаты воспитанницы могли видеть сад, где мадемуазель Эмили как раз пропалывала клумбу и ухаживала за цветами. И в то же время она появилась в классной комнате, в кресле для классной дамы, молчаливая и неподвижная. Девушки оцепенели от испуга. Две воспитанницы посмелее приблизились к креслу и коснулись странной фигуры, второй экземпляр которой прилежно трудился в саду. Пальцы их прошли сквозь бесплотную фигуру, как сквозь воздух.

Мадемуазель Эмили являлась в двух экземплярах еще много раз на протяжении целых полутора лет. Об этом узнала дирекция; но выдать расчет старательной и умной француженке, хорошей воспитательнице, долго никто не решался. В конце концов это все же вынуждены были сделать: слухи о странном явлении дошли до родителей, и те стали забирать своих дочерей из заведения, так что пансион едва не прогорел.