Комедии. Мимиамбы - [4]
В комедии по-своему проявляется ослабление общественной проблематики и повышение интереса к внутреннему миру и характеру отдельного человека.
В древнеаттической комедии, расцвет которой относится к концу V века до нашей эры, содержание было злободневным, актуальным, связанным с широким кругом политических и идеологических проблем; она вся была насыщена дыханием современности. Структура же пьес, поведение героев, юмор несли печать происхождения комедии, были насквозь условны, близки к народной игре, облечены в сказочную форму и насыщены фантастикой.
Но герои комедий Аристофана, одетые в условные костюмы участников культового праздника, уже тяготели к определенным типам. Со временем эта тенденция усиливается, человеческие типы в комедиях углубляются, их устойчивые признаки систематизируются.
«Обыкновенность» героев послеаристофановской комедии, отказ от гротеска и сатирической заостренности были связаны с изменением сюжетов. От показа «смешного как части безобразного» (Аристотель), от сатирического изображения тех уродливых явлений, которые возникли в среде афинской демократии, комедия переходит к высмеиванию частных лиц, к пародированию трагедии, она обнаруживает интерес к быту и семейным отношениям. Характер этой комедии определяет уже не фантастика и карнавальная веселость, а, как пишет латинский грамматик Диомед, воспроизведение «частной жизни граждан, не подвергающихся особой опасности».
Постепенно сюжеты комедий стандартизуются. Большую роль в них играют сказочные мотивы: борьба героя за свою жену или невесту, спасение ее из рук злодея, нахождение родителями детей, узнавание, несущее нечаянное счастье и выводящее людей из тяжелых обстоятельств. Такие сюжеты были широко распространены еще в трагедии, особенно же у Еврипида, который увидел в них столкновение отдельных судеб, игру случая с человеком.
Множество пародий на трагедии также способствовало стиранию граней между трагедийными и комическими сюжетами, перенесению сюжетов трагедии в комедию.
Нужно было сделать еще один шаг — снять с героев мифологические царские костюмы, одеть их в одежду обыкновенных граждан, дать заурядные или значимые имена, поселить в Афинах. Этот переход также совершился в так называемой «средней» комедии.
Развивавшаяся вслед за ней новоаттическая комедия уже усвоила определенную схему. Здесь обычно происходит освобождение молодым человеком любимой девушки и женитьба на ней; этот сюжет часто сочетается с другим: узнавание девушки подкинувшими ее когда-то родителями. Третий распространенный сюжет — насилие над девушкой, рождение ребенка, вызванные этим недоразумения и огорчения, наконец, узнавание, свадьба или примирение с насильником. Обусловленные традицией или мотивами народной сказки и чрезвычайно распространенные в драме, эти сюжеты и ряд сопутствующих им традиционных ходов существовали в течение почти всей античности.
Такого рода сюжеты не могли быть отражением преобладающих или даже просто очень распространенных явлений жизни. Не следует также искать в них непосредственного изображения повседневного быта граждан или считать целиком взятыми из жизни те ситуации, в которые попадали герои пьес. Даже если эти ситуации были приправлены какими-то чертами, заимствованными из действительности, невозможно предположить, что вся жизнь была заполнена насилиями, тайными рождениями детей, их подбрасыванием и последующим узнаванием. Люди любили, но формы проявления любви были достаточно разнообразны, да к тому же она еще не стала самостоятельным объектом изображения в комедии, но оставалась одним из обязательных и традиционных ее мотивов; детей иногда подбрасывали, но, вероятно, лишь в очень редких случаях за подбрасыванием следовало узнавание по вещам. То, что в жизни было явлением необычным, исключительным, даже маловероятным, в комедии стало чем-то обязательным, привычным, так как лежало в сфере народных сказок и литературной традиции и соответствовало вере человека во всесилие случая.
Отстоялись и постоянные персонажи комедии, сложились ее типы, оформились маски: хвастливый и трусоватый воин, ловкий раб-обманщик — помощник юноши, болтун и задира повар, льстивый прихлебатель. В этих масках сохраняются элементы буффонады, присущей героям древнеаттической комедии, но они остаются живыми и любимыми и в эллинистическую эпоху. Рядом с такими традиционными персонажами комедии получают распространение бытовые маски стариков, молодых людей, женщин и девушек. Персонажи комедий нередко характеризуются в связи с типологическими исследованиями перипатетиков.
Физиогномические описания сказываются на оформлении комедийных масок. Здесь устанавливается соотношение между внешностью человека и его типом, выражающим совокупность свойств. Маски комедии различались, в соответствии с этим, по цвету волос, прическе, размерам и форме бороды, цвету лица, форме бровей и даже иногда по чертам лица. По изображениям и описаниям самих древних известно сорок четыре комедийных маски, в том числе девять вариантов маски старика, одиннадцать масок юноши, семь рабов, семнадцать типов женщин.
