Искоса она успевала оглядываться на мерцающую зелёную полосу, которая сначала неуверенно остановилась, а потом, будто получив приказ, снова кинулась вслед беглянке. Вика всхлипнула и, чуть не падая, рванула кверху. И задохнулась, когда сверху же на неё, на её плечи, накинули другую, верёвочную петлю и потащили, помогая ей, обессилевшей от страха.
Спасители прибежали вовремя. Девушку тащили сразу трое, пока лучник и помогавший ему мальчишка обстреливали врага… Только вот… Ко всем ужасам и болезненному состоянию Вики добавилось знакомое помутнение в глазах и тошнота…
“Только не сейчас… - взмолилась перепуганная девушка. - Только не сейчас, Господи, прошу тебя!”
Но кому-то там, на небесах, или ещё где, было не до внутренних воплей и мольбы. Последнее, что запомнила Вика: её втащили-таки на вершину холма, и кто-то взял её под руки с обеих сторон, а кто-то запричитал: “Опять! Опять с ней плохо!”
… Она пришла в себя сидящей на скамье и, естественно, не сразу сообразила, где она и что с ней. Но, повернув тяжёлую голову и тихо радуясь, что её не стошнило, она увидела… Не поверила глазам. Всегдашняя дыра, которая присутствовала рядом с нею, время от времени капризно и своевольно утаскивая её в мир страха и смерти, была запечатана, по ощущениям - железобетонно! И её остатки покорно таяли под силой, которая лилась к ней невидимым для остальных светлым потоком от ребёнка. Малыша укладывала в коляску его мама - красивая женщина, со светло-русыми волосами, с голубыми глазами невероятной прозрачности. Вика уже достаточно понимала, чтобы выяснить убийственную для себя вещь: если ребёнок окажется вдали от неё - она вернётся туда, где каждодневный ужас, голод и безнадёга!
Кажется, помутился рассудок, но, когда женщина отвернулась к скамейке, чтобы зачем-то открыть сумку, девушка бросилась к коляске и в одно мгновение вынула из неё ребёнка. Ещё секунда - и Вика бросилась в кусты. Так бесшумно, как обычно прыгала в том мире, в который надеялась никогда не вернуться.
Она промчалась этими кустами, прижимая к себе на удивление спокойного ребёнка. Впрочем, наверное, в его спокойствии ничего удивительного: привыкшая к стремительным перемещениям, Вика бежала ровно, не беспокоя малыша. И, пока бежала, постоянно чувствовала, что ребёнок неизвестно каким способом создаёт вокруг неё настоящую капсулу с твёрдыми стенами, сквозь которые никто с другой стороны прорваться не сумеет.
“Я сошла с ума? - беспорядочно думала она. - Что я делаю?! Это похищение?! А как я буду его кормить? Найду - как! Спрячу его где-нибудь и буду воровать, грабить, лишь бы он ни в чём не нуждался!.. Но мне даже жить негде! Потом соображу, как и что сделать! Сейчас он единственная моя защита! Я не хочу возвращаться туда!.. Но та девчонка?! Что будет с ней и её телом?! Пусть сами думают, а я прорвалась и не хочу, не хочу возвращаться!”
Она плакала, пробегая кустами и деревьями парка, стремясь - сама не зная, куда. Ребёнок прижался к ней и задремал: наверное, пришёл час его дневного сна, и Вика посматривала на него потрясённо, успевая оглядываться по сторонам: не заметил ли кто, что она бежит в панике? Да ещё с ребёнком на руках? Остановят - как объяснить, что происходит? Сказать - напугал хулиган? Хорошая причина - надо бы запомнить!
Но что дальше? Отвечать на этот вопрос Вике не хотелось. Сейчас и здесь она защищена! А потом чутьём, выработанным за долгое время в другом месте, она поняла, что за ней гонятся, идут по следу. Как?! Как эти люди определяют её след?!
Берегом реки она бежала с полчаса, но, дыша как загнанный зверь, вскоре пришла к выводу, что нет смысла: сейчас её поймают и отберут ребёнка - её защиту! А её снова… Может, даже на глазах преследователей её снова утянет туда, где опять придётся драться за свою никчемную жизнь! “Не хочу-у!” - взвыла она, слепая от ужаса.
И последняя надежда, что её не найдут - дурацкая надежда на береговые кусты. Она вломилась в них и села на землю, держа ребёнка на ногах, подтянутых к груди, обняв его так, чтобы не видно было. “Он же не кричит, - лихорадочно успокаивала она себя. - Они могут пробежать мимо… Господи, сделай так, чтобы они пробежали мимо!”
Но преследователи - слышала она - остановились напротив её кустов. Потом быстрые шаги - и ветви раздвинула та самая голубоглазая женщина. Смотрела на Вику пару секунд, а потом с глубочайшим презрением и ненавистью велела:
- Отдай моего ребёнка!
- Не отдам!! Не отда-ам!! - завизжала девушка, прижимая к себе ребёнка.
Визг был такой громкий, что малыш проснулся и заплакал. Но Вика сдерживаться уже не могла. Понимала где-то глубоко внутри себя, что только портит всё на свете, но страх был сильней. Но за спиной женщины встали мужчины, и девушка поняла, что это конец. Вздрагивая от продолжающихся рыданий, она протянула женщине малыша и бессильно опустила руки. Сейчас она окажется там, на вершине серо-белого холма. Люди из её группы обрадуются, что обморок продлился меньше обычного, и начнётся всё сначала - безнадёга существования в мире, который умирает.
Она даже не стала смотреть, как уходит женщина с ребёнком, а за ней мужчины. Просто ждала, тихонько воя…