Командор ордена - [2]

Чего, интересно, боится гроссмейстер? Не смерти, конечно, он о ней и думать забыл, не умирают маги. Не целиком, во всяком случае, умирают. Мы маги, избранные... Тайное знание, незаметная жизнь, неприметная власть... Только вот если сумел себя самого из грязи вытащить, так уж государства из провинций стряпать или девок в королев превращать - пустяки. Впрочем, бывают и сложности. Вот, например, сегодня. Непросто сегодняшнее, ох как непросто.

Песок стек вниз, командор встал, подошел к плите, снял с огня емкость, осторожно извлек ее побелевшее содержимое и переложил его на блюдо, установленное в заполненном крошками льда тазу. Теперь требовались демоны. Исполнив требуемое, прекрасно знакомое, командор воззвал к Сургату. Тот, однако, почему-то не появлялся. Командор повторил процедуру - Сургат как в воду канул. Оставив в покое Сургата, комадор призвал Буна. Обладающий способностью даровать мудрость Бун не был особенно популярен среди младших демонов, тем не менее ни одна из его голов - ни собачья, ни грифонья, ни человечья в подвальном полумраке не возникали. Время уходило. Не отозвались ни Фора, ни Асмодей, ни Балам, ни Сабнак. Командор нервничал: в поведении младших ощущался какой-то злой умысел, что было неприятно не само по себе, но потому, что умысел этот для командора выглядел совершенно немотивированным.

Время уходило, а он все слонялся по помещению. Внезапно нагнулся, поднял с пола какой-то листок - страничку из книги, - оглядел, сунул за обшлаг, продолжил ходить вокруг плиты. Ничего другого не оставалось, как попытаться вызвать Вельзевула - из Верховной тройки самого знакомого. Принца Вельзевула, выше которого в иерархии стоял лишь Люцифер, а, впрочем, различия там были чисто номинальны, на верхнем уровне имело место коллективное руководство трех: Императора Люцифера, Принца Вельзевула и Великого Герцога Астарота. Хотя командор знал Вельзевула уже давно, и выручать друг друга им случалось неоднократно, и взаимная симпатия существововала, тем не менее, общались они весьма церемонно, о желании встречи сообщая заблаговременно. Теперь, однако, было не до хороших манер. Вельзевул явился немедленно. Лицо непроницаемо, поди разберись, в каком он настроении. Командора, впрочем, это теперь не волновало.

- Прошу прощения, Принц. Я не известил заранее.

- Что за пустяки, - милостиво принял извинения Вельзевул, - что стряслось, приятель?

- Младшие не отзываются. Что такое, опять какого-нибудь старичка божьего искушаете?

- Если бы. Разболтались до крайности. Чувствуют, разгильдяи, что нам сейчас не до них. А ты кого вызывал?

- Да ладно. Отправь ко мне любого, кто попадется.

- Так ведь, командор, я и сам кой-чего умею?!

- Ну что ты, мне ведь мальчик на побегушках нужен.

- Тогда, кажется, я понимаю. Во всем, что затевает командор, желаю ему успеха. От чистого сердца. А мальчишку - пришлю.

Принц исчез, командор перевел дух, протер глаза, восстанавливая зрение, после чего извлек из-за обшлага найденный на полу листок и занялся чтением: "No139. Возьми примерно 2 унции армянской соли, олова, серы и ртути, причем соль должна быть не в палочках. Возьми сосуд с широким горлом, до половины, но не больше, обмазанный глиной, причем те вещества, которые в нем помещаются, должны занимать немного меньше половины сосуда. Сотри то, что нужно стереть, в каменной ступке, отнюдь не на железе или металле другого рода; когда все стерто и хорошо смешано вместе, поставь на маленький угольный огонь на два часа, затем в течение пяти часов поддерживай более сильный огонь, в руке держи тонкую деревянную палочку, чтобы время от времени всовывать в горло сосуда, потому что оно будет закрываться и дым не сможет выходить (отчего, если горло закупорится, сосуд может лопнуть), когда через семь часов ты увидишь, что дыма больше не образуется и увидишь подступивший к горлу род золотистого вещества, то сними сосуд с огня, дай постоять, пока не остынет, а затем разбей, и ты получишь то, что хотел".

Командор нахмурился, листок разгладил, аккуратно сложил и вернул за обшлаг. Забыв, что из подвала его не услышат, хотел было позвать слугу, и уже произнес "И", как в помещении принялся возникать Паймон. Вечно охрипший демон Северо-Запада, обучающий наукам и критике искусств, раскрывающий все секреты и подчиняющий воле любого вызвавшего его, он появлялся в человеческом облике, восседающий на дромадере, перед которым шествовали музыканты, игравшие на всех мыслимых инструментах. Число музыкантов варьировалось от случая к случаю, но прибывавших вместе с демоном к командору хватило бы на удовлетворение музыкальных потребностей по меньшей мере трех королевств. Спешившийся Паймон ожидал приказаний.

Командор написал что-то на листке бумаги и передал его демону. Тот согнулся в поклоне и начал исчезать.

- Да, и бутылку марсалы! - крикнул командор вдогонку демону, - и быстрее, заклинаю, быстрее!

Паймон исчез, музыканты суматошно бросились за ним, инструменты били их по ногам, издавая при этом разнообразные стоны и попискивания. Вскоре кортеж затих. Командор знал, что Паймон время тянуть не умеет, поэтому следовало приступать.