Командная работа - [39]

Отчаяние.

Пиромант, почувствовав мою слабость, направляет в меня волну, но уже не пламени, а просто горячего воздуха, но спрессованного так, что меня просто поднимает в воздух и отбрасывает почти в пылающую стену у церкви. На меня тут же бросается какое-то существо, состоящее, как мне кажется, только из меха и щупалец. Я, с трудом собрав силы и пытаясь отдышаться после того, как приложился спиной о камни, отбрасываю его в сторону. Поднимаясь на ноги и оглядываясь, я увидел то, от чего моментально покрылся холодным потом, несмотря на свои ожоги и усталость от попыток противостоять изливаемому на меня огню.

Отбросив меня, Пиромант одним движением бросается в сторону, и вот он уже не верхом на своём столбе огня, а там, куда отлетела Невеста. Как оказалось, в те считанные минуты боя, что прошли от его начала, хотя было чувство, что он длится уже больше часа, она руками разорвала одно из огненных созданий и сейчас разрывала второго. Пиромант, появившись рядом, кинул в неё что-то из-под своей богато разукрашенной мантии. На руках и ногах Невесты засияли ярко-красные цепи, которые она с видимым усилием не смогла разорвать и оказалась скована на месте. Пиромант торжествующе подскочил к ней и произнёс слова, которые, несмотря на царивший вокруг шум и гвалт битвы, я расслышал предельно чётко:

– Твоя голова, Богиня, станет отличным доказательством того, что я стою выше всех так называемых «Богов»! – и, схватившись за платок, закрывавший её лицо, с силой дёрнул его в сторону.

…

Время будто замедлилось. Всё вокруг остановилось, я видел, как рука Пироманта медленно тянет тяжёлую лиловую ткань с лица Невесты, а та прищуренными глазами пристально смотрит на него. Одним мгновением она кидает взгляд на меня, обожжённого, стоящего на четвереньках и с ужасом глядящего на происходящее с осознанием, что ничего не успеваю сделать, и я чувствую, что мои губы расплываются в чужой, успокаивающей улыбке.

Медленно рука мага отдёргивает ткань с её лица, и мне кажется, что я вижу край её губ… а затем на весь мир словно бы опускается темнота. Как будто огромный непроницаемый купол накрывает всё окружающее нас пространство. Свет гаснет. Огонь исчезает, вокруг нет ничего, кроме темноты и лилового отблеска, а затем шипящий голос, такой же, что я слышал от тех странных существ в мире песка, произносит:

– …лишь только Песчаный Бог может смотреть в лицо своей Невесте… всякий богохульник, осмелившийся нарушить сей запрет, будет покаран божественной мощью и никогда не найдёт покоя в посмертии, ибо его душа будет вечно скитаться среди песков по ту сторону жизни и смерти…

А затем раздались звуки. Такие, что я предпочёл бы не слышать их больше никогда в жизни. Звуки разрываемого мяса. Мерзкий и глухой хруст ломаемых костей. Предсмертные хрипы и чавканье, от которого мой желудок чуть было не выплеснул своё содержимое наружу. Где-то из воцарившейся темноты мелькнула вспышка огня, ещё одна и ещё. А затем раздался тонкий девичий смех, и вспышки огня прервались хлюпающим звуком и треском разрываемой плоти.

…тишина…

Свет медленно начинает возвращаться. Я вижу, как вся площадь вокруг превратилась в настоящий цех скотобойни. Кругом валяются куски мяса и тел. Кровь и кишки повсюду, с мерзким хлюпающим звуком ошмётки плоти падают со стен церкви и окружающих строений.

От осознания того, что произошло, я лихорадочно ищу глазами Пироманта. Смерть Мироходца – это страшное дело. Такие, как я или он, можем пропасть в междумирье, и это скорее норма. Но убить одного из нас – это мало того что непростое дело, но ещё и опасное, потому что последствия могут быть непредсказуемы.

Но я не успеваю даже закончить свою мысль. Мир вокруг словно бы содрогается в конвульсии. Волны и рябь идут по окружающему нас пространству. Сама материя мира мнется, словно бумага и начинает сморщиваться и рваться. Земля подо мной становится будто бумажной, и я, став вдруг слишком тяжёлым для этого мира, проваливаюсь куда-то вниз, успев напоследок отметить, что там, куда я падаю, вокруг меня снова молочная белизна междумирья с сияющими огоньками других миров. А затем мой уставший разум гасит сознание, и я не чувствую того, что происходит со мной дальше.

Часть 4. Потерянные

Глава 8. Ориентир

Молочное сияние междумирья успокаивало, звёздочки других миров были так далеко и одновременно так близко, как никогда. Не было чувств. Эмоций. Страха. Гнева. Боли. Лишь бесконечный простор среди мириад миров. Так глубоко и долго находиться здесь было опасно, я смутно осознавал, что следует что-то сделать, например, попытаться попасть в один из окружавших меня миров. Но эти мысли были очень далеко, где-то вне меня. Разум раскрывался, пытаясь охватить всю бесконечную красоту вселенной, и начинал забывать о том, кем он был когда-то и что было до этого или что может быть после…

Удар по лицу – отличный способ очнуться! Я был жив и даже, кажется, не очень увечен, хотя нахлынувшее спустя мгновение после пощёчины ошеломление быстро ушло, и его мгновенно затмила боль. Тело кричало и стонало, казалось, что обожжено почти все, что только возможно, и первой мыслью было горькое сожаление о том, что я не растворился в междумирье, а оказался здесь. Кстати, а где это здесь?