Командиры седеют рано - [7]

– Неужели у вас такая слабая рота, что один человек может свести на нет ее боеспособность? - спросил Ветлугин.

Капитан молчал.

– В общем, я понял так, - вмешался полковник, - вы просто не хотите повозиться с человеком. Избегаете лишних хлопот.

– Что я должен сделать? - помолчав, спросил Петухов с видом человека, оставшегося при своем мнении, но вынужденного согласиться.

– Вот это деловой разговор! - похвалил замполит, будто не замечая настроения капитана.

– Прежде всего, - сказал Миронов, - вы должны понять Паханова. Он парень невыдержанный, болезненно воспринимает любые ограничения. Всю жизнь он никому не доверял и ему никто не верил. А вы поверьте. Надо, чтобы он убедился в вашей доброжелательности. Помогите ему изучить автомобиль и стать шофером - это вам ближайшая задача. Постарайтесь обращаться с ним ровно. Если захотите ему что-нибудь поручить - прикажите просто: «Паханов, сделай то-то». И он сделает. В общем, подход к Паханову кое в чем требуется особый, индивидуальный. Но это вполне допустимо, потому что сам Паханов - несомненное отклонение от нормального советского молодого человека, на которого рассчитан устав.

– Мы будем помогать вам, - добавил замполит, - и командир, и я. Комсомольцев нацелим. Коммунистам задание дадим. Не бойтесь, навалимся всем коллективом.

Когда Петухов ушел, Миронов сказал:

– За таким воспитателем нужен глаз, как и за воспитуемым.

– Ничего, Алексей Николаевич, я за ним тоже буду присматривать.

Командир и заместитель разошлись не прощаясь - им в течение дня предстояло встретиться еще много раз.

11

Автомобили стояли рядами. Над каждым висела табличка с фамилией шофера. Это не были, конечно, полированные экспрессы, но все равно, когда Паханов проходил мимо их железного строя, сердце его начинало биться чаще. Ему нравились машины. Он ждал, когда сядет за руль и сам поведет автомобиль. Начал он с занятий в техническом классе. Здесь повсюду - на стеллажах, на стенах, на железных подставках - выставлены детали. Посредине комнаты - рама с кабиной. Если все собрать, получился бы полный грузовик ГАЗ-63. Только ехать он не смог бы, многие детали распилены вдоль и поперек, чтобы видеть их внутренности.

Жорка больше занимался самостоятельно. Читал учебник и разбирал схемы. К нему подходили солдаты и сержанты из его взвода, пытались помочь, но Жорка встречал их хмуро, и они уходили.

Полковник Миронов и подполковник Ветлутин, бывая в автороте, спрашивали о Паханове, постоянно заботились, чтобы солдаты, коллектив на него влияли.

– К нему не подступишься, - жаловался секретарь комсомольской организации сержант Клименко, плечистый чернобровый украинец. - Как бирюк, говорить даже не хочет.

Полковник Миронов советовал:

– Дело нелегкое, но подход к рядовому Паханову найти нужно. Дайте поручение толковому, вдумчивому комсомольцу добиться расположения у этого тяжелого человека, постараться завести с ним дружбу. Ничего зазорного в этом нет. Цель очень благородная. Доктор, чтобы помочь человеку, иногда копается в отвратительных язвах. Паханов тоже по-своему больной, и нужно покопаться в его психологии. Он сам потом скажет спасибо.

Следуя советам старших, Клименко однажды зазвал в канцелярию рядового Гнатюка и таинственно, понизив голос, дал ему особое поручение по сближению с Пахановым.

Гнатюк - здоровенный, но флегматичный парень - спросил:

– Що ж ты мене у стукачи пидставляешь? Или как?

– Вот чудак, ни в какие стукачи я тебя не ставлю. Ты должен с ним подружиться.

– А на що мени таке добро? У мене друг е - Микола Крахмалев.

– Да пойми ты - это комсомольское поручение!

– Щос я таких поручений не чув!

– Новый метод работы. Особый случай.

– Ну добре - спытаю.

В ближайший же вечер Гнатюк нашел Паханова в ленинской комнате, где Жорка, сидя в углу, читал учебник для шофера. Подошел к нему с одной, потом с другой стороны, Паханов не обращал внимания.

– И чего ты сидишь усе один да один. Як коршун на столбу у поле. Давай гуртуйся до коллективу.

Жорка от неожиданности вздрогнул. Потом, поняв смысл слов, повернулся к Гнатюку спиной и уткнулся в книгу. Обиженный Гнатюк засопел и, подступив к Жорке еще ближе, спросил:

– Чего ж ты крутысси? Я к тоби с помощью, а ты вид мене мурло в сторону.

Жорка встал и послал Гнатюка вместе с его помощью так далеко, что тот только оторопело поморгал белесыми ресницами. Паханов ушел в спальную комнату.

При следующем посещении командира сержант Клименко рассказал ему о неудавшейся попытке. Миронов расхохотался, но, отсмеявшись, вернулся к разговору.

– Надо это делать тоньше, естественнее. Нужно подобрать такого человека, которому Паханов симпатизирует.

– Да он ни с кем не разговаривает, товарищ полковник! А станешь понастойчивее - обругает. У него только и услышишь: «Мотай по холодку».

– Уж в такой среде он жил. А где сейчас Паханов?

– Где-то здесь, в роте.

Полковник и Клименко пошли по расположению роты. В помещении Паханова не было. Они вышли во двор. Вечер был теплый и темный. В эту пору, до восхода луны, всегда темно.

Из курилки, обсаженной молодыми деревцами, доносилась песня. Под аккомпанемент гитары голос, похожий на голос Марка Бернеса, выводил: