Командиры крылатых линкоров (Записки морского летчика) - [88]

А в ту июньскую ночь сорок третьего, на подходе к Керчи, его цепко схватили прожектора. Зенитки перешли на прицельный огонь, маневрировать стало бессмысленно: разрывы покрыли все небо вокруг. И все же Андреев решил отбомбиться по цели. Ослепленный несколькими прожекторами, лег на боевой курс и неуклонно вел машину к порту.

— Командир, прямым попаданием отбита часть стабилизатора! — доложил стрелок-радист.

Андреев шел к цели.

— Трасса «эрликона» справа! — предупредил воздушный стрелок.

Андреев держал машину на боевом курсе.

Один за другим следовали тревожные доклады. Андреев будто окаменел.

И вот наконец:

— Бомбы сброшены, командир!

Убедившись, что машина сохраняет управляемость, летчик стал разворачиваться в сторону Азовского моря. После нескольких попыток удалось окунуться в темноту: помогли другие наши самолеты, которые заходили на цель и отвлекли на себя внимание вражеских прожектористов.

Казалось, спаслись.

Но главное испытание было еще впереди.

— Самолет справа! — доложил воздушный стрелок Иван Зыбкин. [294]

— Следите за ним! — приказал Андреев и стал разворачиваться вправо.

— Атакует! — последовал очередной доклад.

Пучок трасс пронесся слева, затем спереди...

Пять раз заходил в атаку Ме-110. Стрелки отбивались, но в темноте их огонь был неэффективен. Пока спасало маневрирование...

— Стало ясно, — вспоминал почти через год Андреев, — что мы имеем дело с опытным летчиком на машине, оборудованной бортовым локатором. «Потеряться» от него, считай, невозможно. Решил маневрировать скоростью. Мы летели уже над морем...

Стрелок-радист Петр Хоменко докладывал:

— До истребителя четыреста, триста, двести метров...

Андреев резко убрал обороты, рассчитывая, что «мессер» проскочит мимо. Затем хотел снизиться и изменить направление.

Но получилось иначе...

Фашист, увлеченный атакой, не заметил, что бомбардировщик уменьшил скорость, и врезался прямо в него.

Удар бросил Андреева на приборную доску. Самолет стал разваливаться и падать. Очнувшись, Андреев хотел дать команду экипажу покинуть машину, но связи не было. Кое-как удалось отодвинуть фонарь и вывалиться из кабины. Сделав затяжку, чтобы не попасть под обломки своего самолета, он окунулся в облака. По лицу стекали холодные капли, комбинезон моментально пропитался влагой...

Потом открыл парашют. Спускался в полной темноте, не зная, когда ударится о воду. Оказавшись в море, быстро освободился от парашюта. Спасательный жилет благополучно наполнился газом. Вокруг тьма, непроглядный туман...

Стал звать товарищей. Показалось, что откликнулся штурман Степан Гудзь. Но затем послышались голоса двух гитлеровцев: значит, тоже выбросились с парашютами. [295] Кричать нельзя. А искать наугад — бесполезно и опасно.

До рассвета оставалось около пяти часов. Летчик неподвижно держался на воде, взяв пистолет на изготовку, каждую минуту ожидая встречи с врагами...

Пять часов. А что сулит рассвет?

Когда забрезжило, Андреев приготовился к бою. Бой между обреченными? Все равно. Проверил пистолет, взял в левую руку запасную обойму. Спасательный жилет держал его хорошо, тело находилось в вертикальном положении: летчик как бы стоял по грудь в воде.

Но вокруг был туман. А когда солнце начало пробиваться сквозь пелену, послышался звук мощных моторов. Очевидно, это был торпедный катер — звук нарастал с каждой секундой и вскоре превратился в оглушительный рев. В нем было что-то угрожающее. По звуку моторов, а скорее чутьем, Андреев понял: корабль фашистский, спешит на помощь своим летчикам...

Катер пронесся в тридцати метрах от Андреева. На палубе стояли немцы. Андреев дважды нажал на спуск. Выстрелы заглушил рев моторов. Накатившая волна захлестнула его, выбила из руки пистолет...

Катер ходил кругами. На втором или третьем заходе заметил Андреева. Приглушил моторы, приблизился вплотную. Фашисты приняли его за своего летчика и, обессиленного, едва сохраняющего сознание, подняли на палубу. Когда разобрались в ошибке, избили и связали его.

Вскоре были подняты и два гитлеровца. Как понял Андреев, они заявили своим морякам, что намеренно таранили советский бомбардировщик...

Отважный летчик недолго пробыл в фашистском плену. Никакие побои, пытки и издевательства не смогли сломить его волю. Бежал. Много ночей пробирался на восток. Разыскал украинских партизан, вступил в их отряд, храбро бил оккупантов. [296]

В 1944 году район действия отряда был освобожден нашими войсками. Вскоре Андреев смог вернуться в родной авиаполк.

Вполне сносно

16 июня три экипажа, в том числе наш, получили задание на ночной бомбоудар по плавсредствам в порту Керчь. По данным воздушной разведки, там сосредоточилось более двух десятков различных кораблей и судов: десантные баржи, паромы, понтоны, катера...

Днем в эскадрилье состоялось партийное собрание. Доклад делал комэск Степан Михайлович Осипов. Обобщая опыт последних ударов по Керчи, обратил особое внимание на изменение тактики противника, в частности действий его истребительной авиации.

— Необходимо найти способ выходить из «поля зрения» локаторов, установленных на Ме-110. По поступившим в полк данным, они не могут улавливать объекты на фоне моря и земли. В соответствии с этим и следует строить маневры при встрече с вражескими истребителями...