Командировка - [68]
Она наблюдала за мной, по–кошачьи склонив головку набок.
Я вышел на улицу немного ее проводить. Было уже около одиннадцати. Городок обезлюдел и затих.
— Я вчера ночью купался в озере, — сказал я. — Незабываемые впечатления. У вас тут райские места, Шурочка.
Неподалеку из зарослей парка раздался истошный женский визг.
— Природа какая! — добавил я, смутившись. Шурочка негромко засмеялась. Она уже забыла все свои тревоги.
— Не ходите дальше, Виктор Андреевич. Заблудитесь.
— Хорошо, — сказал я. — А ты не боишься одна?
Она потрясла мою руку обеими руками:
— До свидания. Я вам обязательно напишу. Вы мне ответите?
— Отвечу, — соврал я.
Процокали по булыжнику ее каблучки, вспыхнуло под фонарем пятно кофточки. Я подождал, пока последний звук ее шагов растает в ночи. Теперь только сверчки надрывали в кустах свои глотки. Я вдыхал полной грудью чистый упругий холодок и не чувствовал одиночества. Оно провалилось в ту яму, которую готовило для меня. Темно–синее небо утыкано желтоватыми кнопками звезд. Я отыскал Большую Медведицу, единственное созвездие, которое всегда безошибочно находил. Ковш был на месте, никуда не подевался. «Ничего, — сказал я себе, — еще не завтра. Ничего».
Буренков переместился от конторки к столику, где мы беседовали с Шурочкой. Заметив меня, он поднял за уголок журнал с оторванной обложкой.
— Это что же, — сказал злорадно, — вы и дома так с журналами обращаетесь?
— Дома еще хуже. Рву на клочки. Это у меня вроде психоза. Иногда прочитать не успею, а он уже на помойке. Журнальчик…
Буренков пошлепал мокрой нижней губой по верхней губе. Сообщил:
— Можно и привлечь как за порчу имущества. Штраф придется вносить.
— Виноват, — вздохнул я. — Уж сколько этих штрафов мной переплачено. На эти деньги дом бы мог построить.
Я пожелал администратору спокойной ночи и пошел наверх, а он так и остался стоять с журналом в руке, неприкаянный какой–то. С лестницы я ему крикнул:
— Будете утром с обыском врываться — постучите три раза. Я проснусь. А дверь не ломайте, не надо.
Горничная дремала, уронив голову на столик.
В глубине коридора, кажется, возле моего номера, стоял давешний приезжий. Я его узнал по коричневой немодной шляпе. «Вот еще, — подумал я. — Чего это он там стоит?»
— Вы не меня ждете? — спросил я, подойдя.
— Вас, — ответил мужчина. И тут я его наконец узнал. Это был Николай Петрович, муж Натальи. Сердчишко мое сделало сальто и ухнуло под ребра.
— Входите, — пригласил я. — Очень рад вашему приезду…
С нашей последней и единственной встречи он совсем не изменился. Застенчивость в синем взгляде, неуверенные движения, могучие плечи, распирающие тенниску.
— А где вы оставили чемоданчик? — обеспокоился я, уже усадив его в кресло.
— В номере. Я номер снял.
— Ах, вон как.
Я ожидал, что он, как и в первый раз, извлечет из кармана бутылку коньяку, надеялся на это, но он ничего не извлекал. Сидел, погруженный в себя, усталый, и вроде бы на меня не обращал внимания. Уставился куда–то за окно.
Я поставил на столик бутылку сухого вина, которая у меня оставалась с прошлого вечера, откупорил ее карандашом — загнал пробку внутрь. Сходил в ванную за стаканами. В ванной попил воды из–под крана.
Сердце никак не утихомиривалось, собачило ударов сто сорок в минуту. Да-а. Стыдно–то как, стыдно!
— Каким ветром сюда? — спросил я бодрясь, разливая вино в стаканы. — По службе или как?
— Да нет, не по службе, — он посмотрел на меня с усмешкой, в которой был какой–то уничижительный оттенок. — К вам я приехал, Виктор Андреевич. Именно к вам. Вернее, прилетел.
Я решил ничего больше не говорить и ждать. Будь что будет. Мы сидели молча. Пауза затянулась. В ней было что–то зловещее. Что–то противоестественное было в самом его приходе ко мне. Лихорадочно пытался я придумать хоть какое–то объяснение и не мог. Даже если что–то случилось с Натальей, зачем ему приезжать? Даже если они выяснили отношения и разошлись — зачем ему ехать ко мне? Это не дикарь, которого могла гнать первобытная жажда мести. Это ученый человек, труженик. В его глазах свет, а не тьма.
Так почему он здесь? Почему мы сидим с ним в одном номере?
— Не знаю, как начать, — мягко сказал Николай Петрович и опять умолк, уставясь все в ту же точку за окном.
Он же сумасшедший, вспомнил я. Он параноик, как все фанатики.
Молчание наше становилось все тягостнее и красноречивее. По коже у меня побежали мурашки. Да что же это такое, в самом деле? Может, он все–таки казнить меня приехал. Я помню, он намекал на что–то подобное. У полоумных свои законы. Им наши обычаи не подходят. Сейчас он меня чем–нибудь оглоушит, потом вымоет руки с мылом и отправится спать. А утром улетит искать полезные ископаемые. Обыкновенный случай. Мне с ним не справиться. Вон какие плечищи.
Сумасбродная мысль пришла мне в голову. У жены этого человека я развязывал тесемки домашнего халатика, во сне и наяву. Тошнота подступила к горлу. Веки мои слипались от свинцового мрачного предвкушения. Расплата! Вот она — расплата!
— Может быть, завтра поговорим? — сказал я. — Вы, наверное, устали с дороги.
— Нет, нет, — он смущенно потупился. — Завтра — поздно. У меня обратный билет на утренний самолет.
На московского архитектора «наезжает» бандитская группировка, его любимая подвергается жестокому и циничному надругательству…Исход этой неравной схватки непредсказуем, как непредсказуем весь ход событий в романах Анатолия Афанасьева.
Напряженный криминальный сюжет, изобилие драматических и любовных сцен, остроумная, часто на грани гротеска, манера изложения безусловно привлекут к супербестселлеру Анатолия Афанасьева внимание самых широких кругов читателей.
«Грешная женщина» — вторая часть самого «громкого» уголовного романа прошлого (1994) года «Первый визит сатаны». Писатель в этом произведении показал одну из болевых точек нашего смутного времени — криминализацию общественного сознания. Преступность как фон даже интимных, нежных человеческих отношений — удивительный феномен перехода к «рыночному раю». Изысканный, остроироничный стиль авторского изложения, напряженный драматический сюжет безусловно принесут «Грешной женщине» популярность среди наших читателей.
Современный мир в романах Анатолия Афанасьева — мир криминальных отношений, которые стали нормой жизни — жизни, где размыты границы порока и добродетели, верности и предательства, любви и кровавого преступления… «Первый визит сатаны» — роман писателя о зарождении московской мафии считается одним из лучших.
Сегодня Анатолий Афанасьев — один из самых популярных современных писателей… Его книги везут почитать на отдых куда-нибудь в Ниццу или на Багамы живые персонажи его писаний. Пресыщенные «новые русские», полеживая на золотистом песке, по-мазохистски читают о своих же дьявольских деяниях… Афанасьев любит гротеск, любит бурлеск с фантасмагорическими героями… Его поразительная ирония вызывает шок у читателя.В новом романе «Мимо денег» писатель вступает в битву с сатанинским укладом, вторгается в страшный и мерзкий мир, как в синильную кислоту, в которой невозможно уцелеть живому…
Молодая красивая женщина становится профессиональным убийцей на службе у московской мафии.Она безжалостна к своим жертвам, но ее настигает любовь…
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.