Командир поневоле - [10]
Второе полугодие третьего курса было на редкость спокойным, хотелось чтобы и в этом году поменьше шишек сыпалось на мою многострадальную голову.
Закинув ногу на ногу, развалившись в кресле, я ещё раз перечитал, свои записи и посмотрев девчонок с таким же сосредоточенным видом грызущих гранит науки, спросил, — Ну что, все разобрались?
Несмотря на позднее время, они все пятеро были у меня. Эльза, сидела, с ногами забравшись на короткий подоконник, отчего колени почти прижимались к груди, Мерв, по-турецки скрестив ноги, облюбовала ковёр на полу, поближе к камину, Рийя вольготно расположилась в соседнем кресле, а Отришия с Каррин облюбовали кровать, лежа на животе с книгой перед глазами. Идиллия просто.
— Почти, — произнесла Мерв, задумчиво водя пальце по странице, — Не совсем только поняла про синергию проклятий.
— Ну это просто, — отозвался я, откладывая конспект и поудобней устраиваясь в кресле. — Когда я был в султанате…
Тут же, побросав все книжки и тетрадки, девчонки приготовились слушать. Мои рассказы про время проведённое там, воспринимались как этакая сказка про дальние странствия, временами превращающаяся, то в триллер, то в помесь боевика с ужасами. Пикантности рассказам добавляло то, что я не врал. Может самую чуточку приукрашивал, себя выставляя в чуть лучшем свете, чем был, но и только.
— Так вот, когда я гостил, назовём это так, в одном отдалённом дворце, где справедливо опасался за свою жизнь, ввиду неопределённости своего положения, то организовал плотную сеть различного вида проклятий, одиночных, естественно, других не знал. И всё бы ничего, но чем больше было проклятий, тем чаще у них возникало своеобразное слияние. Они не просто накладывались друг на друга, они объединялись в одно целое, либо усиливая эффект какого-то одного проклятья, либо превращаясь, в итоге, во что-то третье.
— И что это было за третье? — уточнила Каррин.
— Ну, — я глубокомысленно покрутил кистью в воздухе, — когда как. Какие-то удалось проверить на грызунах и птицах, но большая часть так и осталась невыясненной.
— И что, они так там и остались, эти проклятья? — живо поинтересовалась Мерв.
— Это вряд-ли, — потер я в задумчивости подбородок. — После того, как туда наведались триста султанских янычар, там ничего не осталось, ни дворца, ни проклятий…
— Ни янычар! — закончила Эльза, кровожадно ухмыльнувшись.
— Об этом я не знаю, — улыбнулся ей.
— А я, лично, даже не сомневаюсь, — заявила она в ответ, — и было там не триста, а три тысячи!
— Или даже пять, — заулыбалась Мерв.
— И не жалко вам, пять тысяч? — шутливо вмешался я, — у султана, небось, вся гвардия столько была.
— А чего их жалеть, — пожала плечами девушка, — врагов-то.
— Они не враги, — ответил я, мгновенно сменив тон с шутливого на серьёзный. — Когда-то мы были одной империей. Просто тысячу лет старательно, единый когда-то народ разделяли, последовательно вбивая клин за клином, создавая образ врага, придумывая мнимые поводы для ненависти. Не уподобляйтесь им.
— Прости, — захлопала ресницами Мерв.
— Ничего, — ответил я ей, — просто когда-нибудь, два народа снова объединятся в один…
— Когда мы выпнем из этого мира всю сволочную нелюдь, — прозвучал неожиданно голос из открывшегося на чердак люка.
— Ой, — девчонки повскакали с мест, увидев забирающегося к нам Глушакова. — Сергей Юрьевич, здравствуйте!
После того как трудовик героически рванул вслед за мной на юг и путем невероятных усилий смог вернуть обратно в академию, авторитет среди моих дам заимел непререкаемый. И хоть с третьего курса занятия общей магией остались только у инженерной кафедры, они продолжали с восхищением на него смотреть, не забывая, при встрече, всячески своё уважение выказывать. Я бы, наверно, даже взревновал, если бы не знал, что мне они преданы абсолютно.
— Сидите, сидите, — благодушно произнёс тот, закрывая за собой люк, проходя и плюхаясь в мгновенно освобождённое Рийей кресло, — я тут с неофициальным визитом.
— Что, — усмехнулся я, — устал от своих прожектёров?
За почти два года, прошедшие с образования инженерной кафедры, бывшие демонологи успели смириться с действительностью и появились даже юные фанаты сопромата и термеха, теперь одолевавшие своего завкафедры чертежами различных строительных проектов один другого грандиознее.
Там даже проект космического лифта был, причём, как признавался сам Глушаков, на первый взгляд, вполне реальный. Дёрнул же его чёрт на одном из занятий рассказать про изучение космического пространства. А старенькую, принесённую с Земли книгу “Механика космического полёта в элементарном изложении”, Левантовского, и вовсе зачитали до дыр.
Сергей жаловался, что уже трижды вылавливал доморощенных космонавтов, тайно сооружавших ракету для преодоления земного притяжения и вылета в безвоздушное пространство.
— И это тоже, — хмыкнул Глушаков, — но я здесь по другому вопросу. Только что закончилось общее собрание преподавательского состава академии. В этом году, по требованию инквизиции, четвёртый курс направляется на практику не после первого семестра, а уже через месяц после обучения. Пятый курс тоже. Так что программы серьёзно пересматриваются, чтобы за этот месяц дать студентам самый базовый минимум, для работы в поле.
Ты попал в тело восемнадцатилетнего юноши, в мир где правят магически одаренные женщины, а мужчины вынуждены прозябать в качестве прислуги или наложников в гареме.Ты хорош собой, а значит тебе один путь, в наложники боярыни, главы влиятельного рода. Вот только внутри молодого тела великовозрастный игроман и анимешник нашего мира, балдеющий от сильных женщин, а значит, еще не все потеряно и будущее покажет кто кого и в какой позе.Пошлое и откровенное попаданство в матриархат. ОЧЕНЬ ПОШЛОЕ И ОТКРОВЕННОЕ!!!В целом это попытка создания пародии на подобные попаданства, с претензией на юмор.Получится или нет, решать вам.
Первый год обучения пройден. Ты выжил и это радует, и даже инквизиторские застенки не сильно смущают, ведь теперь ты один из них. И знаний прибавилось, и артефакты приходят в руки один другого сильней, и окружающие смотрят на тебя с смесью уважения и страха… Так почему ощущение, что судьба все равно держит дулю в кармане?
Тебя выбрали учеником магической академии. Чем не повод для радости? Но что если из-за банальной ошибки к тебе пришли не в семнадцать лет, а в тридцать четыре? И тебя снова сажают за парту к семнадцатилетним. И если бы только это, но вокруг одни ведьмы, а собственная завкафедры так и жаждет провести над тобой эксперимент в «интимной» атмосфере общажного чердака. А еще комиссии, проверки, допросы, наемные убийцы и ведро, ставшее в твоих руках молотом Тора.
Пародия на бояръаниме с наследниками и школьниками.Главный герой непременно попаданец, непременно сверхсильный маг в своём прошлом мире, а в этом мире оказывается в теле мажора-аристократа в школе для магов.Вот только... Впрочем, что говорить, читайте и увидите сами :)
Продолжение похождений Дрейка Рассказова, теперь в магической Академии.
Попаданец в фэнтэзийную магоакадемию. Вот только первачку уже 34 года, он ни разу не супермен, и факультет у него не приведи господи, так как магический дар нестандартный — для мужчины. Ориджин какой есть. Но в то же время попытка создать пародию на целое направление современного фэнтези которое в полной мере отражено в названии произведения.
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
В одной далекой-далекой галактике появился один свежерожденный клон. Правда несколько несвойственного для данной галактики типа. Да и создатель клона эту далекую-далекую недолюбливает, да и в целом — все вышло странно и не так.
Авария на картинге перебросила сознание программиста и по совместительству гоночного фаната Михаила Шумилова, не сумевшего в свое время реализовать себя в автоспорте, в тело подростка-гонщика на несколько лет назад. Сможет ли он использовать знания о ближайшем будущем, чтобы менять ход событий, и чего достигнет в чемпионате F4 — нижней ступени гонок на автомобилях с открытыми колесами? Ведь от этого зависит и его будущее тоже. Мечта исполнилась, пусть и таким неожиданным образом. Теперь главное — не упустить полученный второй шанс.
Тебя без спроса выдернули из своего мира учеником в магическую академию. Ты стал инквизитором, но и этот выбор был лишен альтернатив. Теперь ты муж юной султанши. Чужак в чужой стране. Вот только и здесь твоего мнения никто не спросил. Потому что…
Наш соотечественник Павел Алексеевич Ширяев волею судьбы оказался в магической академии. Вот только судьба злодейка направила его туда уже в зрелом возрасте, посадив за одну парту с семнадцатилетними адептками магии проклятий. И так учиться не просто, а судьба, словно в насмешку, подкидывает одно испытание за другим. И приходится, засучив рукава, примерять на себя то робу инквизитора, то броню имперского командира, а то и вовсе нахлобучивать тюрбан и скакать верхом на верблюде, спасая близкого человека.А судьба не дремлет, начинается пятый - заключительный год обучения в академии и всё ближе момент, когда герою придётся стать последней надеждой этого мира - Избранным поневоле.