Командарм Дыбенко - [162]
— Да я бы и сам этого хотел, — продолжал Володя. — Леша не только тебе, он и нам всем нравится.
— А что это ты решил, будто он мне нравится?
— По глазам вижу.
— Ну ладно, хватит вам, — примирительно сказала Прасковья Наумовна. — Иди, Володя, спать. Мы с Тосей уложим все и тоже прикорнем.
Володя залез на печку и быстро уснул. Вскоре и Тося легла. Засыпая, она думала: «Если Алеша останется на флоте, то и я, пожалуй, не вернусь к партизанам».
Завязав мешок с гостинцами, Прасковья Наумовна тут же на кухне бросила полушубок и прилегла на него. Ох, как не хотелось ей отпускать Никиту в опасную дорогу, но запретить не могла. Не по своим делам, чай, едет — народ посылает. А народу не откажешь. Потом стала думать: «Как-то в Ленинграде наш Витенька, бедняжка? Ох-хо-хо! Напал бы на этих извергов страшный мор, чтобы издохли все до одного вместе с душегубом Гитлером».
Начался март — первый весенний месяц. В марте курица из лужицы напьется — гласит народная мудрость. Нынче все еще стоят холода. Идут подводы, а под полозьями монотонно поскрипывает морозный снег. Около избы Прохора в окружении небольшой группы людей стоял Карпов.
— Словно на базар, — сказала Авдотья.
— Не на базар, матушка, а в Ленинград, к родичам, едем, — отозвался Прохор.
— Верно, к родичам, — сказал Карпов. — Что ж, если разобраться, Сащенко прав. В Ленинграде у каждого есть близкий или дальний родственник. С незапамятных времен в город стремились люди в поисках заработка и счастья. Кто устраивался на завод, кто в услужение в богатые семьи, оседали и становились питерцами. Особенно много понаехало в годы коллективизации и пятилеток… Только чувства, которые движут сейчас нашими людьми, глубже, шире и благородней родственных. Это товарищество, скрепленное кровью, пролитой рабочими и крестьянами в боях за Советскую власть. — У Авдотьи спросил: — У вас есть родные в Ленинграде?
— Какие там родные! Никого у нас нет. Мы с Прошей дальше Пскова и дороги-то не знаем. У моего муженька первая родня — коровы и овцы.
— Да еще ты, богом нареченная жена, — добавил Прохор, поддержанный дружным смехом земляков.
Подъехал Смолокуров. Он в длинном рыжем тулупе с изъеденным молью воротником. К нему подошел невысокого роста человек.
— Почет и уважение, Василий. Почем думаешь ржаную муку продавать?
— Погляжу, как другие. Да со старостой посоветуюсь. Вон он, легок на помине.
Чащин неторопливо шагал по деревне, опираясь на палочку. В полушубке, черных катанках, на голове помятая шапка. Изменился Вениамин Платонович. Сбрил казацкие усы, собственно говоря, сбрил только один ус, который остался после допроса. На щеке красный рубец, выбиты три передних зуба, помяты ребра. Наталья Яковлевна насилу выходила его.
Чащин почтительно поклонился землякам, а на вопросы «Что там было?» махнул рукой: мол, об этом нечего вспоминать. Сегодня Вениамин Платонович, как и все, в добром расположении. Избавился он наконец от собачьей должности.
— Продукцию на базар везете, — шутил Чащин. — Похвально, похвально. Вот обрадуются господа фашисты, чтоб они издохли, проклятые.
— Уж так обрадуются, аж подавятся, идолы… — в тон Чащину отвечает Смолокуров.
— Давно, давно пора. — Чащин по-хозяйски осматривает возы. — Излишки, кои у кого имеются, продавать надо, а то прячете в волчьих ямах да партизан подкармливаете…
А чуть в стороне идет другой разговор:
— Долбанули фрицев в райцентре. Они после «Красной звезды» опомниться не успели, а их еще раз стукнули по зубам.
На паре хорошо упитанных трофейных коней отъехал от своего дома Иванов. На розвальнях поверх мешков с продуктами, укрытых сеном, сидела сияющая от счастья Валюша. Лошадьми правил Володя, а хозяин с хозяйкой шагали позади воза.
— И ты, борода, на базар? — спросил Чащин.
— Я что, хуже других? Так-то. На базар, на базар.
Иванов со всем своим семейством направился к Карпову. Чащин остался поджидать дочь.
Не сразу признаешь Тосю в том пареньке, который полеживал на возу.
— Ну а ты что везешь, красавец? — шутливо спросил Вениамин Платонович, разгребая сено. — Вроде там мешки схоронены?
— У меня горох отборный да свинина белая, как сахар. — Тося проворно спрыгнула на снег, обняла отца и крепко поцеловала. — Без меня ты не очень-то скучай, я скоро вернусь.
«Ведь не в раймаг собралась, родная, дорога-то длинная, опасная», — с тревогой подумал Вениамин Платонович.
— Ладно уж, — смущенно произнес отец. — Надумаешь в Ленинграде остаться, я тебя не держу, поживу один. Решай сама. Счастливого тебе пути, дочка!
— Я вернусь, папа! — и еще раз крепко обняла отца…
На розвальнях к бывшему правлению колхоза подъехал комбриг, а следом — на верховых — охрана.
— Можно, пожалуй, трогаться, — сказал Волков. — Кажется, все предусмотрели: по дорогам расставлены отряды. — Комбриг назвал фамилии командиров и рекомендовал придерживаться намеченного маршрута.
— Радиограммы посланы Никитину в Ленинград и генералу Федотову в Осташков, — сказал Асанов. — Там вас встретят.
— Много собрали в фонд обороны Родины? — спросил Карпов Заречную.
— Пока семнадцать тысяч да немного золота. Каждый день касса пополняется. Печников еще привезет. Дней через пять и он с делегацией может отправляться в дорогу.
В сборника очерков И. М. Жигалова «Свет маяка» рассказывается о воинах флота, их боевых делах в годы минувшей войны и в мирное время. Читатель найдет в книге немало волнующих страниц о геройских подвигах моряков, дружбе, товарищеской выручке в бою, верности воинскому долгу, присяге.Писатель Иван Жигалов хорошо знает суровую морскую службу. Получили известность его книги «Юнга с брига „Александр“», «Штормовой океан», «В море — дома», «На земле и на море».Имена некоторых героев, о которых идет речь в очерках, автором изменены.
В яркой плеяде героев Великого Октября и гражданской войны достойное место занимает балтийский матрос, член партии с 1912 года Павел Ефимович Дыбенко. Председатель Центробалта, член первого состава Советского правительства, член коллегии Наркомата по военно-морским делам, затем нарком Красного флота, талантливый военачальник и видный советский деятель, П. Е. Дыбенко прожил героическую жизнь. Об этом замечательном революционере, несгибаемом большевике-ленинце и рассказывает писатель И. М. Жигалов.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.