Команданте - [7]
Священник бурчал допустимые в его сане ругательства и растирался грубым полотенцем, прислушиваясь ко внутренним ощущениям. Как ни странно, тело после перенесенных издевательств ликовало, не иначе оттого, что мучения закончены. А эти двое выскочили из шатра радостно гогоча и окатили друг друга ледяной водой, продолжая хохотать!
О встрече этой договорились давно, а теперь казалось что и вообще в незапамятные времена — так далеки они стали после двухмесячного натиска армии на горы и взятия Сукре. Но наконец-то все участники собрались на Касигуаче — первыми прибыли на «лечебные процедуры» партизаны, на следующий день отец Луис. Дед Контиго, глядя на него, при первой же возможности свалил, чему иезуит откровенно порадовался.
Рдели угли в яме, над которой истекали жиром прутики с нанизанным мясом. Ну в самом деле, если баня, то ведь и шашлык, правда же? Вот Вася и научил товарищей по борьбе мариновать мясо перед жаркой. Не сказать, чтобы он большой мастер в этом деле был, но ничего сложного и не требовалось, а ровная прожарка и необычный вкус сделали остальное.
— Это похоже на бразильское шураску, — заключил падре, снимая зубами с деревянного шампура очередной кусок.
— Скорее, на асадо[ii], разве что у нас оно делается без маринада, — возразил Че. — Так что я буду звать тебя асадор, chico.
— Опять ты за свое, abuelito.
И Вася с удовольствием макнул еще шипящее мясо в соус йагуа — нечто вроде боливийской аджики из перцев чили, помидор, лука и пряностей.
Некоторое время все молча ели и просто получали удовольствие от жизни, как будто и нет на свете партизанской войны, напалма, батальонов рейнджеров, культурной революции и пятилеток в три года. Просто небо, просто горы, жареное мясо и компания неглупых людей, что еще надо человеку для счастья? Только борьбу за освобождение человечества, ага.
— Церковь, дети мои, стояла и стоит за примирение и обуздание гнева, — втолковывал падре, доедая мясо.
— Проблема в том, Лучо, что церковь ставит знак равенства между примирением и смирением, — Че тоже оказался не чужд философии и теперь оппонировал иезуиту, вольготно развалившись на расстеленном пончо. — А с точки зрения диалектики примирение возможно только через преодоление справедливого гнева. Преодолеть же его можно только устранив причину, то есть совершив социальную революцию.
— Ну-у, в некотором смысле мы можем рассматривать борьбу за справедливость как один из путей к спасению души…
— Зачем же в некотором смысле, падре? Почему бы не просто рассматривать именно так?
— Низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем? — процитировал отец Луис евангелие от Луки. — Похоже, но как быть с тем, что вы считаете религию опиумом для народа?
— По моему мнению, — Че перевернулся на живот и хитро прищурился, — религия, с точки зрения политической, сама по себе, не опиум и не чудодейственное средство. Все дело в том, чему она служит. Если для для защиты угнетателей и эксплуататоров, то это одно дело, а если для защиты или угнетенных и эксплуатируемых, то совсем другое. Чистая диалектика, все зависит от подхода к политическим, социальным или материальным проблемам.
— То есть ты считаешь возможным соединять в одном человеке марксиста и христианина?
— Вполне. Во всяком случае, у меня в колонне было полно верующих ребят, многие из них верят и по сей день. И в повстанческой армии был свой капеллан — падре Гильермо Сардиньяс, ему даже присвоили звание команданте по настоянию Камило.
Падре задумался, а Че с Васей тоже решили помолчать — видно же, что Лучо решает непростую внутреннюю проблему. Солнце уже зашло, сумерки в горах пролетают мигом, Вася встал и, как самый младший, начал потихоньку прибирать поляну (да и дед Контиго, если оставить здесь мусор, оторвет башку и никакой авторитет касика не спасет). Вскоре к нему присоединился и Гевара, в очередной раз подивившись, насколько хорошо он стал себя чувствовать после дедовых процедур — астма не донимала его уже много недель.
Они проверили посты вокруг ваки, вернулись к очагу и увидели, что иезуит отошел в сторону, повесил на кебрачо распятие и молится.
— Не будем мешать, да и спать пора.
Вася мог бы лечь спать на втором уровне ваки, но его спутникам это никак не под силу и потому все пончо и одеяла навалили на первом, прямо у входа. Снова покалывало кожу электричеством, снова в голове теснились образы и обрывки знаний, звучали голоса родных… Вот интересно, а как это происходит у других? Ни Че, ни падре ничего не рассказывали…
Утром свежий и бодрый иезуит, будто и не молился всю ночь, начал с самого главного:
— Да, наверное, я смогу работать вместе с коммунистом-марксистом ради преобразования мира.
— И спасение души не помешает? — серьезно глянув на падре, Че застегнул куртку и пояс с пистолетом.
— Я пришел к выводу, что спасение души и борьба за земную справедливость суть две стороны одного процесса, влияющие друг на друга. Так что я готов, чем я могу помочь?
— Видите ли, падре, нам нужна понятное католикам объяснение нашей программы, это будет настоящий, серьезный прорыв. Вся эта диктаторская сволочь давит на то, что партизаны (читай — коммунисты) против церкви и ненавидят верующих, а мы покажем, что это совершенно не так.
Скамов, Михаил Дмитриевич, 1971 г.р., гражданин Российской Федерации, он же Майкл Скаммо, 1859 г.р., гражданин Северо-Американских Соединенных Штатов, он же Большев, он же Дриба, он же Сосед. Образование высшее, инженер-строитель, владелец и руководитель проектно-расчетной фирмы, секретный агент Московского охранного отделения, член редколлегии газеты “Правда”, большевик, принципиальный противник террора, кавалер ордена Станислава 3-й степени… При таких раскладах можно легко стать миллионщиком, но хочется потратить эти деньги с толком, чтобы революция в России получилась бархатной...
Середина шестидесятых, команданте Че Гевара проверяет на практике свою теорию создания партизанского очага. Центр Латинской Америки, Боливия, плоскогорье Альтиплано, партизанщина, городская и не очень герилья. Индейцы кечуа и аймару, шахтеры оловянных рудников, солдаты и рейнджеры, американские инструкторы, бывшие нацисты, коммунисты и леваки всех мастей и один студент-этнограф. И мир на пороге потрясений 1968 года. ¡Hasta la victoria siempre!
Профессия инженера Скамова – строитель. За двадцать лет заготовлено немало кирпичиков будущего общества – Союз Труда, артели, издательства, Красная гвардия, Советы по всей стране, но помимо них есть сепаратисты, колоссальные долги, интересы других держав, да и неизвестно, как дальше себя поведет «широкий фронт». Главное – не дать раскрутиться маховику взаимоистребления. Вся власть Учредительному собранию! Вся власть Советам!
Огромное, разбросанное по всей России, движение кооператоров, Строительное общество, подпольная организация, со своими мастерскими, типографиями, дружинами, комитетами, школами, крестьянскими братствами, рабочими группами, студенческими кружками, военными союзами, со своими стачками, демонстрациями, интригами и арестами — сможет ли все, созданное инженером Скамовым устоять в урагане Большой Войны?
Как говорил Антон Павлович Чехов, “Если в начале пьесы на стене висит ружье, то к концу оно должно выстрелить”. Ружья, развешанные инженером Скамовым в первой части, уже стреляют, дом построен, Митяй усыновлен, дерево посадить недолго… Живи да…
Еще раз о царицынском покушении на Троцкого. Журнал «Дождь», № 13, Москва, 1987 г. (Фанфик на «Недостреленного» — https://author.today/work/57143).
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
В одной далекой-далекой галактике появился один свежерожденный клон. Правда несколько несвойственного для данной галактики типа. Да и создатель клона эту далекую-далекую недолюбливает, да и в целом — все вышло странно и не так.
Авария на картинге перебросила сознание программиста и по совместительству гоночного фаната Михаила Шумилова, не сумевшего в свое время реализовать себя в автоспорте, в тело подростка-гонщика на несколько лет назад. Сможет ли он использовать знания о ближайшем будущем, чтобы менять ход событий, и чего достигнет в чемпионате F4 — нижней ступени гонок на автомобилях с открытыми колесами? Ведь от этого зависит и его будущее тоже. Мечта исполнилась, пусть и таким неожиданным образом. Теперь главное — не упустить полученный второй шанс.
