Команда - [26]
Он и мечтать не мог о такой удаче, которая, оказывается, ждала его возле зиндана. Эта гребаная “Команда” сама пришла ему в руки. О том, что сопливая шелупонь, стоявшая вокруг ямы, была той самой
“Командой”, Сергей-Мовлади догадался сразу. Но тащить их к Али-хану
– пустая трата времени. Да еще амир, того гляди, всех отпустит.
Ильяс бы не отпустил, а этот…
Короче, кончать с “Командой” надо было здесь и сейчас.
Сергей-Мовлади передернул затвор автомата.
Алик быстро прикрыл собой приподнявшуюся на локте Марьяну. Остальные застыли, не смея шевельнуться.
Сухо треснул одиночный выстрел.
На лбу Сергея-Мовлади, между бровями, словно расцвел алый цветок.
Лицо боевика еще успело принять обиженно-удивленное выражение, и в следующий момент он, нелепо взмахнув руками, рухнул на землю.
Из кустов бесшумно вынырнула фигура участкового Шульгина. Его узнали сразу, хотя мент был в штатском.
– Ну что, чижики? – с усмешкой спросил Шульгин. – Наложили в штаны?
Это вам не дискотека!
Со вчерашнего утра участковый прятался по задворкам, злясь от собственного бессилия. Его попытке прорваться к своим невольно помешал Тюменев. Это Шульгин стрелял по боевикам, обнаружившим
Андрюху на окраине города, и дал Тюменеву уйти живым, вызвав огонь на себя. Тогда Шульгин истратил даже запасную обойму.
Потом ему удалось пробраться в разгромленное здание райотдела милиции, где лежали тела его убитых товарищей. Там участковый с горечью убедился, что все табельное оружие и боеприпасы моджахеды предусмотрительно забрали с собой. В его “макарове” остался всего один патрон. А с одним патроном много не повоюешь. И тем не менее патрон этот пригодился в самый решающий момент, оборвав паскудную жизнь изменника Сергея-Мовлади.
“Мент позорный” на деле оказался отличным мужиком. Да что там говорить, настоящим бойцом! И Андрюха Тюменев прочувствовал это лучше всех, мысленно записав Шульгина в “Команду”…
Ребята еще не успели придти в себя, как послышался далекий гул, а потом на окраине городка громыхнули несколько оглушительных разрывов.
– Наши! – сказал Шульгин, весь подобравшись. – Началось!..
Минометный обстрел, начавшийся среди ночи, не застал моджахедов врасплох. Незадолго до первого залпа Али-хану позвонили по мобильнику. Разговор не занял и минуты.
– Ты готов? – спросил знакомый голос.
– Готов,- ответил Али-хан. – Когда?
– Одному Аллаху ведомо.
Это означало, что срок ультиматума истек и федералы вот-вот пойдут на приступ.
Звук разрывов, донесшийся вскоре с окраины городка, принес Али-хану даже некоторое облегчение. Ожидание боя держало его в постоянном напряжении.
Амир был уверен, что оборона организована по всем правилам военного искусства, а боевикам храбрости не занимать. Но первые же вести, поступившие с окраин, озадачили Али-хана. Федералы вели такой прицельный обстрел, будто имели перед собой точный план огневых позиций моджахедов. Четверых обороняющихся разорвало в клочья. Еще около десятка получили ранения разной тяжести.
О случайности тут не могло быть и речи. Предательство Али-хан исключал категорически. Значит, кто-то из местных жителей сумел все-таки сообщить осаждавшим необходимые сведения. Вот тут-то амир вспомнил о таинственной “Команде” и запоздало пожалел, что не придал значения словам Ильяса.
Однако еще далеко не все было потеряно. Али-хан приказал своим людям отойти на вторую линию обороны и пока не вступать в перестрелку, чтобы раньше времени не обнаружить себя. Пусть федералы думают, что огневые точки противника подавлены. А вот когда закончится артподготовка и они пойдут в атаку, их будет ждать горячая встреча.
Очень горячая…
Между тем “Команда” тоже не сидела сложа руки. Истерзанную Марьяну несмотря на ее слабые протесты в сопровождении Сашки отправили отлеживаться домой. Заодно разогнали по домам и других девчонок. А ребята рассыпались по городу, чтобы высмотреть, как ведут себя боевики.
Вскоре было установлено, что те ушли из-под обстрела на запасные позиции. Об этом следовало срочно сообщить полковнику Аксенову, да только вот своего номера телефона он не оставил.
– Как же ты не догадался спросить? – с досадой сказал Алику Шульгин.
Куренной промолчал, опустив голову. Да, это был явный прокол. Но оставалась еще надежда, что Аксенов позвонит сам. Ведь не зря же он приказал Алику оставаться на связи.
Однако мобильник молчал.
– Давайте-ка и вы по домам, пацаны, – сказал Шульгин. – Тут скоро такая заварушка начнется, что мама не горюй. Никакого толку от вас все равно не будет, а схлопотать шальную пулю запросто можете.
Наверное, участковый был прав. Но Алик почувствовал себя задетым.
Мало того, что Шульгин теперь стал вроде бы за старшего, да еще обращается с пацанами, как с детсадовской мелюзгой.
– Идите, идите! – продолжал участковый, не обращая внимания на упрямо набычившихся ребят. – А мобилу, Куренной, дай мне. Если твой полковник позвонит, я сам с ним поговорю.
– Не будет он с вами говорить! – сорвавшимся от обиды голосом ответил Алик. – Он вас не знает.
– Не твоя забота. Давай!..
Шульгин протянул руку.
И тут мобильник запиликал, словно только и ждал этого момента. Алик торопливо нажал кнопку:
Покорить столицу - вот цель трех юных подружек, приехавших из далекого сибирского города. Захватывающие, порой почти невероятные события вновь и вновь обрушиваются на их головы. Не раз игра со смертью подводит героинь трилогии к роковой черте. С трудом добытая удача ускользает из рук. Семья, карьера и даже собственная жизнь то и дело оказываются под угрозой. Но даже слабая женщина, когда ее доведут до крайности, вступает в яростный бой за свое счастье.
Эта, как ее назвали авторы, документально-приключенческая повесть была напечатана в журнале "Крокодил" в 1976 году. Точнее, ее можно было бы отнести к редкому жанру фельетона-буриме. Несмотря на то, что события, организации и должности ответственных работников, описываемых в повести давно уже канули в лету, думаю интересно сравнить события и проблемы тридцатилетней давности с современными. Конечно, с вместе с отмиранием промышленности в стране, снизился и уровень загрязненности промышленными стоками и ядовитыми выбросами в атмосферу, но вот состояние заповедников и других охраняемых территорий, а также общее состояние лесного фонда не изменилось в лучшую сторону, а скорее наоборот ухудшилось.В повести, помимо сатиры, присутствует и добротный юмор, вообще свойственный журналу.
Вторая часть трилогии Дм. Иванова рассказывает о дальнейшей судьбе трех подруг, уехавших из провинции и решивших во что бы то ни стало добиться успеха и счастья в столице. Элементы детектива и любовного романа, триллера и иронической прозы держат читателя в напряжении до последней страницы и заставляют сопереживать героиням на протяжении всей книги.
Отъявленный бандит становится нежным отцом приемной дочери… Получив неожиданное наследство, бывшая проститутка начинает охоту на подонков, сломавших ей жизнь… Убитая горем пожилая женщина соглашается стать террористкой… Любовь и ненависть. Предательство и расплата. Нежность и самоотречение. Эти захватывающие сюжетные линии последней части трилогии Дм. Иванова помогают читателю понять, что человеческая жизнь хрупка и мимолетна, бесценна и неповторима…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ведь краски не высыхают сразу. Невидимо для глаза они уплотняются под действием звуковых колебаний. Так что любая картина — это что-то вроде граммофонной пластинки, на которой застыло все, что звучало, пока краски сохли. Остается только эту пластинку прослушать. Вот для чего был изобретен этот аппарат. Стенки комнаты выполнены, так сказать, техникой «Алла прима», то есть в один прием. С картинами, конечно, сложнее. Там подмалевок, прописи, лессировки. И я не могу ручаться, что Веласкеса мы услышим так же отчетливо, как ваших маляров.
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…