Колыбель ветров - [85]

В щели лежало что-то еще. Я извлек кусок дерева, очень похожий на часть байдары, которая встретилась нам в холодной пещере. Дело принимало интересный оборот. Лежа на животе и вытянув руку как можно дальше — по самое плечо, я продолжал ощупывать. Моя рука задела за нечто похожее на высохшую кожу. Я с трудом дотягивался до нее пальцами, но после нескольких попыток мне все же удалось оторвать кусок.

Это оказалась часть циновки, сплетенной из травы. В отличие от тех, что мы находили в холодной пещере, она была еще прочной, не рассыпалась от прикосновения и представляла собой интересный образец окрашенного плетения.

Я издал победный клич и вскочил на ноги. Еще одна пещера — теплая пещера, а в ней мумия, и я прикоснулся к ней!

Но как в нее проникнуть? Сколько я ни старался расширить щель, мне это было не под силу — нависавшая над входом в пещеру плита была настолько массивной, что сдвинуть ее с места не представлялось возможным. Чтобы попасть в пещеру, мне пришлось бы сначала переместить немыслимое количество земли и камня.

После тщательного осмотра отверстия мне стало ясно, что я нашел одну из тех "потерянных" пещер, о которых рассказывал Афиноген — пещеру, запечатанную обвалом. Чтобы распечатать ее, потребуется взрывчатка или несколько помощников.

Решив возвратиться сюда назавтра вместе с остальными членами экипажа, я пошел вперед по краю утеса на разведку. В нескольких ярдах от первого отверстия я обнаружил еще одно — на этот раз оно вело в маленькое укрытие, образованное нависшими породами, но и здесь было тепло, а в пыли, покрывавшей дно, мне удалось найти еще один скелет человека. Он был черным, почти обуглившимся. Похоже, что и это был скелет ребенка. Испытывая необыкновенный прилив энергии и, сделав на карте новую пометку, я пошел дальше.

Когда я вскарабкался на гребень горы и оглянулся, то увидел холодную пещеру, а впереди — возвышавшийся вдали коричневый утес. Из него вырывалась густая струя пара. Верная примета! Значит, рядом находится теплая пещера, которую открыл Хрдличка!

Несколько минут я боролся с собой: пойти ли мне туда одному или вернуться за Джорджем и остальными? Я избрал второе. Для них мое открытие будет приятной новостью. Я легко представил себе, с каким волнением воспримет Джордж эту добрую весть.

Однако новость ждала вовсе не их, а меня, и притом новость далеко не из приятных. Эриксон вторично высадился на остров и, завидев меня, поспешил навстречу.

— Эй, док! Только что принята радиограмма из Адаха. Нам приказано покинуть эти воды и направиться в бухту Колд-Бей.

Я был ошеломлен.

— Но ведь не сейчас, не хотите же вы сказать, что мы должны выехать сегодня?

— Вот именно. Мне действительно очень жаль, док, но в радиограмме сказано, что нас ждет сверхсрочное задание, а мы — ближайшее судно от Колд-Бей. Сказано "выезжать немедленно".

— Но мы не можем уехать, не закончив дела. Я еще только подошел к цели своего путешествия.

Когда я описал все увиденное на берегу, глаза Эриксона выразили изумление. К нам подошли Джордж с Рыжим, и все заговорили одновременно.

В конце концов Дон решил, что вернуться на катер необходимо, но он позволит мне воспользоваться радиосвязью и попытаться договориться с Адахом об отмене приказа.

Мы собрали и погрузили в лодку трофеи, добытые в холодной пещере. Когда я, наконец, связался с Адахом, к аппарату подошел сам майор Беккер. В эфире слышался страшный треск, и слова так искажались, что мы едва понимали друг друга. Майор искренне сожалел, но остался непоколебимым — нужно было выезжать немедленно. Меня довезут до Форт-Гленна, где я пересяду в самолет, направляющийся на Адах. Катер будет занят в бухте Колд-Бей несколько недель, возможно, месяц, а то и дольше.

Мои планы рушились. Я повесил трубку, так как не имел права ни спорить, ни жаловаться. Ведь я обещал не мешать проведению военных операций и вести экспедиционные работы по согласованию с военными. Поэтому, несмотря на горькое разочарование, мне оставалось лишь смириться и благодарить за то, что удалось хотя бы в известной мере обследовать легендарный Кагамил.

У членов экипажа настроение было не лучше моего.

Джордж выглядел таким огорченным, что я опасался, как бы он не расплакался. Эриксон беспрестанно извинялся, хотя он, собственно, был тут ни при чем. Я сказал ему об этом и, желая ободрить всех присутствующих, заявил с большей убежденностью, нежели обладал на самом деле:

— Никуда эти пещеры не денутся. Мы вернемся сюда будущим летом, и в следующий раз будем уже точно знать, куда направить свои стопы. Не беспокойтесь, судьба еще улыбнется нам!

Я стоял один у поручней и наблюдал, как отступал суровый берег Кагамила. Наконец, громадная черная пасть холодной пещеры исчезла за выступами горного кряжа. Сколько еще пещер скрывалось за этим кряжем, там, в направлении большой струи пара? Сколько из них было почти что запечатано, подобно той пещере, которую обнаружил я, и когда — да и произойдет ли это вообще — в них ступит нога белого человека?

Я спустился в кубрик, где вместе с Джорджем мы выпили по чашке кофе. Разговор зашел о сделанных находках и о тех, которые могли быть сделаны, если бы мы располагали временем. Я был твердо убежден, что пещеры, как соты, усеивают прибрежные скалы Кагамила.