Колыбель ветров - [11]

Каждый относился к задуманному нами предприятию весьма и весьма скептически. Нам необходимо заручиться санкцией Вашингтона. На въезд в алеутскую запретную зону требуется разрешение всех командующих базами. Мы должны согласовать свои планы по изучению пещер захоронения с министерством внутренних дел. Прежде чем приступить к работе в алеутских деревнях, надо получить разрешение в управлении по делам туземцев Аляски. Посылать гербарии в университет? Без согласия министерства сельского хозяйства это запрещается. Список санкций и разрешений, которые нам потребовались, оказался длиннее перечня вопросов, которые мы предполагали выяснить на Алеутских островах.

Боб готов был сложить оружие. Дело казалось безнадежным. А в довершение ко всему высокие цены в Анкоридже так расстроили наш бюджет, что над нами нависла угроза выехать без продуктов. Теперь мы не могли даже вернуться в Сиэтл, потому что у нас не хватило бы денег на обратный путь. Чтобы добыть средства на питание, я продал свои часы и бинокли.

— Все это бесполезно, Тед, — не выдержал Боб. — Давай попробуем найти себе занятие. Ведь кое-какой гербарий мы могли бы собрать и здесь. До Алеутских островов чертовски трудно добраться.

Но я упорствовал. По моему настоянию мы не прекращали хлопотать о выезде и не теряя времени разослали телеграфные запросы одновременно во все указанные нам инстанции, без разрешения которых он был невозможен. Как бы нам туго ни приходилось, мы должны были вести себя и разговаривать как члены научной экспедиции, которую представляли, а не как два малодушных, полуразорившихся парня, каковыми мы оказались на самом деле. Нам необходимо было производить хорошее впечатление.

— Впечатление, — горько засмеялся Боб. — На кого, черт побери, мы пытаемся произвести впечатление? Уж не на хозяина ли гостиницы? Ведь до сих пор нам не удалось встретиться ни с кем, кто был бы чином выше майора.

Он был абсолютно прав. Но я решил сделать еще одну отчаянную попытку попасть на прием к высокому начальству, а именно повидать самого генерала. Я собрал все имевшиеся у нас рекомендательные письма и отправился вместе с Бобом в штаб, где, проходя торопливым шагом мимо дежурного, пробормотал, размахивая всеми своими бумагами: "К генералу по важному вопросу". Открыв рот, он уставился на нас, но пропустил дальше, в приемную, где на дверях кабинета висела дощечка "Командующий".

При нашем появлении начальник канцелярии удивленно поднялся. Я протянул ему бумаги, положив сверху отношение Мичиганского университета.

— Я мистер Бенк, а это мистер Дорсет. Мы являемся членами экспедиции на Алеутские острова, организованной Мичиганским университетом, — твердо заявил я. — Научная работа, которую мы намереваемся там провести, имеет непосредственное отношение к военным операциям, и я полагаю, что генералу об этом известно. Мы связывались с морским министерством в Вашингтоне и Управлением пограничной охраны в Сиэтле, поэтому генерал, быть может, уже получил официальное уведомление о нашем прибытии. Мне хотелось бы повидаться с ним лично, чтобы договориться о совместных действиях под его началом.

Я затаил дыхание. Начальник канцелярии даже не прочитал писем.

— Да, сэр. В настоящее время генерал проводит заседание штаба, но должен скоро освободиться. Не угодно ли подождать?

Мы могли и подождать. Сидя на удобном кожаном диване, Боб с удивлением пялил на меня глаза.

— Ну и нахал! — пробормотал он, качая головой и ухмыляясь.

Через несколько минут в приемную из зала заседаний вошел щеголевато одетый седовласый капитан, полный чувства собственного достоинства. Захватив наши бумаги, начальник канцелярии торопливо проследовал за ним в кабинет. Тут же вернувшись за свой письменный стол, он опять склонился над работой. Мы терпеливо ожидали. Прошло еще четверть часа, и внезапно появился капитан.

Заглядывая в наши бумаги, бывшие у него в руках, он спросил:

— Мистер Теодор П. Бенк II и мистер Роберт Е. Дорсет? — Затем посмотрел на нас и улыбнулся. — Заходите, пожалуйста. Это очаровательно, просто очаровательно. Мне хотелось бы побольше узнать о вашей экспедиции.

Мы вошли в просторную комнату, где на большом изящном столе стояла подставка с надписью, на которой черным по белому было выведено: "Р.И. Блик, капитан, флот США — помощник начальника штаба". Капитан Блик жестом пригласил нас сесть.

— Теперь, — сказал он, — мы можем побеседовать об этих ужасных Алеутских островах, — и снова улыбнулся.

Я тоже выжал из себя улыбку и принялся объяснять.

Его искреннее добродушие расположило нас к откровенности, и мы поведали ему свою историю со всеми ее перипетиями, а в заключение сказали и о том, что в Анкоридже мы так и не нашли человека, который оказал бы нам содействие. Выслушав нас, он встал и, приоткрыв дверь, спросил начальника канцелярии:

— Что, генерал еще не вернулся? Ну, тогда попросите ко мне капитана Брэттона.

Мы не поверили своим ушам, услышав как капитан Блик отдал распоряжение своему помощнику поселить нас в форте — при штабе, никак не меньше, вплоть до момента, когда он устроит наш отъезд на Алеутские острова самолетом. Следующие несколько дней были заполнены совещаниями и интервью с интендантским, летным и строевым офицерским составом. После всего этого в головах наших была по-прежнему полная неразбериха. Мы слетали на Кадьяк для встречи с адмиралом Монтгомери, оттуда обратно в Анкоридж за получением предоставленной нам в последнюю минуту специальной экипировки на случай сырой погоды и особого полевого снаряжения, в частности палаток, защищающих от снежных бурь. Мы послали уведомительные письма о нашем прибытии начальникам алеутских морских баз и погрузили багаж на буксирный пароход, отплывавший из Сьюарда на Адах. Теперь у нас создалось впечатление, что каждый старается делать все возможное для успеха экспедиции.