Колумбы российские - [167]

Мальчик мечтал, когда вырастет, стать морским офицером, плавать по морям и океанам, совершать кругосветные путешествия, заниматься исследованиями и открытиями новых земель…

— Тимофей Петрович, — как-то обратился он к Тараканову, сидевшему на мягком, теплом песке на берегу бухты, — скажите, я смогу попасть в Морской корпус в Петербурге, научиться навигации… стать морским офицером, как капитаны Лисянский или Гагемейстер?

— Конечно, сможешь, — ответил Тараканов, — я не думаю, что во всей колонии здесь можно найти лучшего моряка, чем ты… ты ходишь под парусами лучше меня, несмотря на все годы, проведенные мною на парусных шлюпках и кораблях и весь мой опыт. С байдаркой ты справляешься, как индеец или алеут, и даже лучше. Я нисколько не сомневаюсь, что ты станешь хорошим моряком, и, кто знает, пройдет несколько лет и ты уедешь в Петербург, а когда вернешься, на тебе, будет красивая морская форма с золотыми эполетами морского офицера. Я только надеюсь, что, когда ты станешь офицером, ты не будешь похож на этого сухого немца Гагемейстера.

— Почему в нашем флоте так много иностранных офицеров, Тимофей Петрович?

— Не имею понятия… Может быть, наш морской флот молод еще, и у нас нет своих опытных офицеров! С другой стороны, у нас уже некоторое время существует Морской корпус, и я уверен, что из него вышло много прекрасных офицеров вроде капитана Лисянского и лейтенантов Хвостова и Давыдова, да и многих других. Недалеко то время, когда все капитаны будут русскими, и нам не нужны будут разные Крузенштерны, гагемейстеры и другие, подобные им, — с ожесточением добавил Тараканов и с усердием взялся за свою работу. Тараканов, как видно, недолюбливал людей с иностранными фамилиями, особенно с немецкими.

Он принялся обтесывать из куска дерева игрушку — модель корабля для Антипатра. Тимофей нравился Антипатру. Это был тихий, спокойный и очень способный, грамотный охотник на морского зверя. Что особенно нравилось Антипатру — Тимофей был прекрасный моряк, который многому научил мальчика. В любой день, при любой представившейся возможности Антипатр старался быть около Тимофея, слушать его рассказы о старых временах, когда люди охотились и ловили рыбу перед лицом постоянной смертельной опасности, когда занимались охотой и морскими походами всегда под угрозой нападения индейцев. Даже и теперь заниматься рыбной ловлей или охотой не было безопасным. Часто экспедиция возвращалась с постоянными, к сожалению, ставшими обыденными вестями, что столько-то людей были убиты, а столько захвачены в плен и стали рабами враждебных индейцев.

— Тимофей Петрович, расскажите, как вы спаслись из индейского плена, когда они сожгли Михайловский форт, — стал просить Тимофея мальчик.

— Да я ж тебе рассказывал уже много раз.

— А я хочу послушать еще. Каждый раз я узнаю что-нибудь новое, интересное. Что они с вами делали, когда привезли в свою деревню?

— Ну я тебе уже говорил, что меня посадили в загородку и приказали чистить рыбу. Со мной там было еще несколько других рабов. Дня не проходило, чтоб нас не били… я думаю для того, чтоб мы помнили наше положение… При мне привезли туда двух наших русских — Кочесова и Наквасина, оба были ранены, все в крови. Весь день и всю ночь индейцы мучили и глумились над несчастными. Мучили их самыми страшными пытками. А меня в это время привязали веревками к дереву, чтобы я мог видеть все их муки. Дикарям, видимо, доставляло большое удовольствие издеваться над ними.

Знаешь, Антипатр, трудно сказать, кто был более жестоким к этим несчастным — индейцы-мужчины или индианки-женщины. Они словно соревновались в жестокости — выдергивали ногти из их пальцев, резали и кололи голое тело, вырезали полосы кожи из спины. Это было так ужасно, что я не в состоянии был видеть их мучения и слышать их страшные крики и стоны… мне кажется, что я обомлел, потерял сознание. А я ведь не труслив. Многое видел в своей жизни, но такого — никогда. Такая жестокость не проходит безнаказанно. Бог милосерден, но Он накажет этих дикарей. Нет, Антипатр, я не должен тебе рассказывать таких ужасов. Это были страшные мучения, но это уже дело прошлого, а что было, то уже больше не повторится.

Ну хорошо, Антипатр, вот твой кораблик — совсем готов теперь плыть в далекое плавание, может быть, к Сандвичевым островам. А ты бы хотел побывать там и повидать старого короля Камехамеху?

Мальчик взял игрушечный корабль в руки и любовно прижал его к себе:

— Да, я очень хочу путешествовать — побывать везде и прежде всего на Сандвичевых островах.

Тимофей встал, поднялся во весь свой гигантский рост и с наслаждением потянулся, расправил мускулистое тело. Молодой гигант, красивый блондин с непокорными светлыми кудрями, свешивающимися ему на лоб, — настоящий символ мужской красоты и силы.

Они разошлись. Тараканов пошел в свой дом, где его ждала молодая привлекательная креолка Мария, на которой он только недавно женился. Антипатр лениво побрел к своему дому, где ему нужно было взяться за уроки. Он шел и крепко прижимал к груди кораблик, осторожно прикасаясь пальцами к белоснежным парусам и стараясь не запачкать их.