Колумбы московского футбола - [30]

Построили трек – на нем начали свои тренировки и соревнования многие велосипедисты, ставшие впоследствии прославленными мастерами бетонных дорожек. Зимой на льду царствовали знаменитые Ипполитовы. Гремели штанги, первые подходы к ним делал Михаил Громов, впоследствии ставший чемпионом страны по тяжелой атлетике, а еще позже – выдающимся летчиком, командиром легендарного перелета, Героем Советского Союза.

И все-таки при всем этом многообразии душой и любовью Пресни был и остался футбол. С утра до позднего вечера, до темноты кипели официальные состязания. Когда клуб встречался с клубом, обе стороны выставляли по семь (!) команд. Кто только не играл в них! Во второй команде «Красной Пресни» выступал, например, секретарь ЦК ВЛКСМ Василий Филиппович Васютин. До сих пор помнят здесь его общительный характер, незаурядное мастерство и горячую привязанность ко всему, что связано со спортом. Играл здесь за третью команду, ничуть не смущаясь этим, директор одной из новых фабрик Михаил Николаевич Демин. Говорят, быть бы ему мастером, если бы не большая загруженность на работе. В одной из команд выступал участник Октябрьского восстания в Москве, замечательный работник только что созданных тогда органов просвещения Борис Илларионович Пугачев.

Это была чудесная пора и в истории семьи Артемьевых. Все пять братьев играли вместе, за один клуб. Иван был капитаном и центром полузащиты, Петр – левым крайним в первой команде (что по нынешним меркам соответствует команде мастеров),, остальные значились рангом пониже: Тимофей выступал за второй коллектив на месте левого инсайда, Георгий и Сергей играли за четвертую клубную команду – один центральным, другой правым полузащитником.

Пресненцы заявили о себе во весь волос: в весенний сезон 1922 года заняли первое место тремя командами в классе «Б» и перешли в высшую группу. Московские газеты назвали это большим и заслуженным успехом.

Особенно сильной, дружной оказалась первая команда «Красной Пресни». Даже сейчас, спустя много лет, имена ее игроков звучат знакомо для многих любителей футбола, вызывают у них законное уважение: вратарь Станислав Мизгер (часто в играх его заменял Козлов), защитники Владимир Хайдин и Павел Тикстон, полузащитники Анатолий Канунников, Иван Артемьев, Иван Мошаров, нападающие Николай Старостин, Виктор Прокофьев, Дмитрий Маслов, Павел Канунников, Петр Артемьев. На счету этого коллектива было много замечательных побед. Сюда, на Красную Пресню, уходят корни двух наших популярнейших футбольных коллективов страны – московских «Динамо» и «Спартака».

* * *

Широкое, открытое лицо, густые брови, нависшие над Добрыми, всегда веселыми, с хитринкой глазами, большой лоб, до сих пор не тронутый бороздами морщин,- таким я увидел Ивана Тимофеевича Артемьева мартовским солнечным днем 1968 года. Даже тогда чувствовались во всем его облике, в нетронутой временем фигуре огромная сила, подкупающая уверенность. И невольно подумалось: каким же был он в годы своей яркой футбольной молодости?

– Артемьева я ставлю очень высоко,- ответил на этот вопрос заслуженный мастер спорта Михаил Павлович Сушков.- За долгие годы жизни мне довелось повидать многих игроков. Были среди них разные, но утверждаю: не было ни одного более преданного футболу, чем он.

Преданность футболу! Вот качество, которое все, с кем начинаешь говорить об Артемьеве, выдвигают на первое место. Это высокое слово в данном случае нужно понимать так, что ради игры он мог пожертвовать всем, а в самой игре не прощал ни себе, ни кому другому равнодушия, ремесленничества, фальши, «отбывания номера».

Обремененный заботами о большой семье, оставшейся на его попечении, занятый большими общественными делами, он всегда находил время для любимой игры.

– Однажды,- рассказывал мне его товарищ по командам «Красная Пресня» и «Динамо» Дмитрий Иванович Маслов,- мы шли с Ваней домой после какого-то очень трудного да еще неудачно сложившегося для нас матча. Ноги ныли от усталости. Меня мучило одно желание: как можно быстрее добраться до постели. Иван, помнится, тоже жаловался на недомогание. Вдруг лужайка, а на ней пять русоголовых мальчуганов гоняют мяч. Гляжу, просветлело лицо у моего спутника, весь подался вперед, спрашивает: «Димка, сразимся?» – «Да ты что, очумел? Я едва двигаюсь» – «Ну как хочешь, а я погоняю с ребятами». И в самом деле включился в игру. Взял себе в партнеры самого маленького и ну куролесить, финтить, рваться вперед. Забивает со своим напарником голы соперникам и смеется от радости, кричит: «Давай, еще давай!» Было уже совсем темно, когда я увел его домой, пыльного, взмокшего, но бесконечно счастливого, возбужденного.

Это свидетельство, данное Дмитрием Ивановичем Масловым, далеко не единично. Я встречался с теми, кто играл рядом с Артемьевым и кто сражался против него. Все отвечали в один голос:

– Футбол он любил страстно!

По Москве до сих пор ходят десятки историй, связанных с именем Ивана Артемьева, с его удивительной спортивной самоотверженностью. Вот две из них.

Как-то накануне очередного матча, не очень важного, у Артемьева-старшего на пятке правой ноги появился огромный не то нарыв, не то фурункул. Иван страдал: мысль о том, что он подведет команду, не выйдет с ней на поле, терзала его. Попробовал дома надеть бутсы, предварительно забинтовав ногу, но прикосновение к ране вызвало страшную боль. Тогда в Артемьеве заговорил специалист-обувщик. Он ножом вырезал в бутсе задник и вышел на матч с голой пяткой, даже не предупредив об этом товарищей. Узнали они о его поступке потом. В раздевалке после матча кто-то проронил: