Колос времени - [55]

Дверь бесшумно приоткрылась, в образовавшуюся щель настороженно заглянули. Девушка вздрогнула, оборачиваясь, и в ту же секунду в "библиотеку" с приглушенным взвизгом влетела ее служанка Кристина, прижимающая к груди круглый сверток.

– Ну, слава тебе, Господи, я уж и заждалась!…

Мартина позволила себя обнять, но быстро высвободилась, заглядывая служанке за спину.

– Где доктор Порциус?

– Его ученая милость о чем-то говорил с вашей теткой в коридоре. Он только-только успел подать мне знак, как она его окликнула… Я не знала, как мимо них и пройти, чтобы тетка ваша не заметила… Вы же так и сказали – чтоб ни одна живая душа не видела, кто вместо вас в комнате сидит… Вот я и старалась… – затараторила Кристина, сноровисто переодевая госпожу в домашнее платье тонкой шерсти с бархатными вставками на груди и рукавах. – Со страху чуть не померла, ну, думаю, как сам господин наведаться решит? Что ему скажу? А вас все нет и нет, будто вовсе пропали. Да где ж вы ходили целый день?!

– Не твое дело, – резче, чем хотела, ответила Мартина, прислушиваясь к непонятному шуму в коридоре. – Где сам господин барон?

– Да уж где мне за всеми уследить… – обиженно протянула служанка.

– Значит, он обо мне даже не спрашивал?

Кристина с надутым видом расправила складки хозяйкиной юбки и молча покачала головой.

– Что ты замолчала? – Мартина, по-прежнему глядя на дверь, тряхнула волосами. – Помоги мне заплестись…

Служанка со вздохом извлекла из поясной сумки широкий костяной гребень и принялась водить по гладким светлым волосам дочери барона. Постепенно ее лицо посветлело, с него пропало обиженное выражение, а губы тронула еле заметная хитрая улыбка.

– Ох, и волосы у вас, фрейлейн, точно льняная пряжа – и мягкие, и тонкие, и льются, будто белое вино…

– Ты вдруг решила податься в миннезингеры? – несмотря на неослабевающую тревогу, Мартина тоже улыбнулась.

– Да уж говорю как есть! – Кристина быстро свернула длинную белокурую косу в низкий узел на затылке и закрепила шпильками.

– Закончила? Хорошо. Ты уверена, что никто не догадался о том, что меня не было?

– Если вы сами своего лица не открывали перед каждым встречным…

Пронзительный женский вопль заставил вздрогнуть обеих.

Подхватив юбки, Мартина бросилась в коридор, одним прыжком перелетев все десять ступенек. Из боковых проходов уже выглядывали встревоженные домочадцы, а внизу первому голосу стали вторить еще несколько – крики сменились тяжелым басовитым гулом, словно в замковых покоях проснулся огромный пчелиный рой. На лестнице, ведущей к малой охотничьей зале, жались испуганные и любопытствующие слуги, но никто не смел войти внутрь. Растолкав их, Мартина вбежала под полукруглую арку, даже не заметив стоящей возле нее высокой фигуры в синей мантии.

Несмотря на позднее время, зала была еле освещена, а в камине едва теплился огонь. По углам и под потолком сгустилась темнота, из которой черными пиками торчали развешанные по стенам огромные лосиные рога. Посередине залы стоял стол, длинная бархатная скатерть на половину съехала с него – часть ее лежала теперь на полу рядом с продолговатым темным пятном. Но взгляд девушки был прикован к резному креслу с высокой спинкой. В нем, откинув назад голову, неестественно выгнувшись, сидел барон и, хрипя, скреб пальцами по подлокотникам.

– Ей, кто-нибудь, принесите свечи! – скомандовала девушка, бросаясь к отцу. – Боже милосердный!

Лицо Клауса Унгерна было сине-багровым, вздувшаяся шея выпирала из узкого ворота, глаза закатились, из открытого рта текла слюна.

– На помощь! – отчаянно выкрикнула Мартина. – На помощь!

Фигура у арки вздрогнула, точно очнувшись, и шагнула вперед, мягко отстраняя девушку. Та только всхлипнула, смаргивая набегающие слезы.

– Успокойтесь, фрейлейн, помощь уже здесь, – Порциус Гиммель склонился над бароном, пристально вглядываясь в искаженное судорогой лицо. – Быстрее, моя госпожа, инструменты!

Мартина, сорвавшись с места, бросилась обратно в докторскую комнату, а, схватив там со стола прямоугольный замшевый футляр, скорей побежала обратно. В зале уже горели принесенные слугами свечи, и в их свете темное пятно возле стола оказалось потерявшей сознание тетушкой Теклой.

– Фрейлейн, инструменты!

Мартина поспешно отдала ему футляр.

– Возьмите тарелку, – Порциус быстро вспорол рукава баронского камзола и нижней рубашки, обнажив красную мясистую руку со вздувшимися жилами. – Держите вот так, сейчас я пущу кровь…

– Батюшка поправится? – Мартина, безуспешно стараясь подавить растущий страх, всмотрелась в отцовское лицо. Доктор пожал плечами, продолжая внимательно следить за темной струей крови, стекающей из вскрытой вены в тарелку. Когда на его взгляд вытекло достаточно, он наложил тугую повязку и аккуратно пристроил баронскую руку на подлокотник.

– Он поправится?! – в голосе девушки послышались звенящие нотки.

– Nil aliud scit necessitas quam vincere****, – хмуро произнес доктор. – Это удар. При его сложении и той невоздержанности во всем, что была ему свойственна, этого давно следовало ожидать.

– Но он поправится? – голос Мартины упал до шепота.

– На все воля Божья. Нам остается только ждать.