Коломбине дозволено все - [45]
ЛАРИСА. Да хватит тебе, Мишка, о чае. Ты лучше вот что скажи… У тебя дома есть мои снимки? Ну, те, выставочные…
РЕУТОВ. Есть кое-что. А срочно?
ЛАРИСА Ага.
РЕУТОВ. Тогда ищи.
И он выдал Ларисе несколько пухлых пакетов из-под фотобумаги – кило этак на три.
Лариса взяла наугад и принялась раскладывать на диване пасьянс из больших фотоснимков. Это были не выставочные экземпляры, а просто удачные пробы, судя по тому, что многие дублировались. Вскоре она отыскала лицо блондинки – но вроде бы не свое…
Лариса вглядывалась в снимок, и ей становилось страшно. То лицо жило, дышало и звучало, в отличие от матовой розовощекой маски, которую она привыкла видеть в зеркале и полировать кремами до безупречности Видимо, таким же, как и то, было когда-то и лицо Ларисы, но сравнить ей было не с чем – разве что в зеркало поглядеть, но она боялась того, что предъявит ей зеркало. И хорошо еще, что Реутов возился на кухне с заваркой, потому что видеть растерянность потерявшей себя в куче снимков Ларисы он никак не мог.
Оторвавшись от лица блондинки, Лариса взглянула на свой пасьянс и изумилась – лица, дома, облака, деревья и прочее сложились так живо и выразительно, что составили единое целое, свой мирок в квадратный метр величиной, с настроением, вкусом и даже погодой. Само по себе это вот небо, отраженное в ведре с водой, ничего душе не говорило, и этот запрокинувшийся ребенок – тоже, и эта отвернувшаяся старуха была просто всклокоченной старухой, но вместе они являли собой целую жизнь, и движение этой жизни ощущалось, как скользнувший мимо лица быстрый ветер. А если бы отражение неба оказалось под хмурым полуоборотом старухи, ребенок – рядом с ней, а над ребенком – грозовое небо над тревожным лесом, то возникла бы совсем другая жизнь, и она послышалась Ларисе утихающими и просветленными аккордами органа после бурных встрясок и молний. Даже лица странно менялись в зависимости от места, куда с мрачным азартом гадающей цыганки швыряла их Лариса.
За этим занятием и застал ее Реутов, несущий две разномастные кружки с чаем.
РЕУТОВ Ты, наверное, в другом пакете
ЛАРИСА. Да?
РЕУТОВ. Погоди, попьем чаю, я найду.
ЛАРИСА. Давай!
Это успокоило ее. Уж Реутов-то не спутает ее лицо ни с каким другим. А она увидит и вспомнит, и поймет, и обрадуется… Но для этого нужно еще что-то, кроме живого пасьянса и кружки с чаем.
РЕУТОВ. Как ты забрела сюда, Лариска? Да еще ночью? В гостях была, что ли?
ЛАРИСА Просто я пришла к тебе. Я же говорила, что приду Я шла, и вот, такая ерунда.
Реутов ошалел и понес чушь.
РЕУТОВ. Погоди, Лариска, я что-то не совсем понимаю. Ко мне? Так не бывает. Ты не шути, Лариска. Зачем я тебе? Я тебе совершенно не нужен. Разве что-то другое из души силком выпихнуть? Не надо, погоди, все у тебя образуется! А то пожалеешь потом.
ЛАРИСА. Да мне и выпихивать-то нечего. И неоткуда. Не осталось у меня души, Мишка, понимаешь? Я к тебе за душой пришла. Ну, за собой. За такой, какая я в тебе, если ты меня еще любишь.
РЕУТОВ. Люблю. Я уже говорил тебе.
Лариса так и не поняла, почему он отвернулся, насупясь. Это выбивалось из привычного ей кодекса галантности. Одно было ясно – Мишка вдруг отгородился стенкой, и именно теперь, когда вся надежда была на него.
ЛАРИСА. Мишка! Ты необитаемый полуостров помнишь?
РЕУТОВ. Ну?
ЛАРИСА. Я опять хочу стать такой – утренней. Но я забыла, как ею быть.
РЕУТОВ. Еще никому не удавалось дважды войти в одну и ту же реку. И если тебе нужна фотография, чтобы подладиться под нее, то я ее тебе не дам. Ты что же думаешь, что та трогательная мордочка и есть твоя сущность? Хорош бы я был, старый осел, если бы влюбился именно в трогательную мордочку. Годы мои не те, Лариска. Это был один миг тебя, понимаешь? И незачем натягивать на себя этот миг, словно маску. Продолжай жить и меняться – вот и все
ЛАРИСА. Так, значит, я опять погналась за маской? Черт знает что! Да еще и за собственной…
РЕУТОВ Я не знаю, Лариска, за чем ты гонишься и от чего убегаешь. Ты-то сама знаешь?
ЛАРИСА. Уже нет… Мишка! Я очень изменилась с того дня?
РЕУТОВ. Наверно, изменилась. Человек каждый день меняется.
ЛАРИСА. Тебе мое лицо странным не кажется? Неподвижным, отлакированным? Ты только скажи честно!
РЕУТОВ Честно – у тебя сейчас такой вид, будто ты с луны свалилась. Тебя крепко это хулиганье перепугало
ЛАРИСА. Мишка, ты ничего не понимаешь.
Реутов удивился – в ее голосе был восторг.
На душе у Ларисы здорово полегчало Она улыбнулась и ощутила движение уголков губ. Оставалось для полноты счастья только высунуть язык.
РЕУТОВ. Ты чего рожи корчишь? Лариска!
ЛАРИСА Мишка, ты никогда не поймешь, какое это наслаждение – корчить рожи! Знаешь, есть вещи внутри нас, от которых очень трудно избавиться. А ты мне помог. Спасибо.
Надо было сказать еще что-то. Реутов стоял перед Ларисой, ничего не понимая, и смотрел на нее чистыми, удивленными, спасительными глазами. И была в них такая надежда, что Лариса ощутила неуемное желание – немедленно поцеловать этого смешного человека, пусть хоть просто по-дружески.
Но не этого он ждал от нее. А обманывать Мишку Реутова она бы ни за что на свете не стала.
Первый роман из цикла «Архаровцы». Начальное десятилетие правления Екатерины Великой завершилось московскими бунтами. Дворцовая роскошь и расцвет наук ничуть не смягчали нравов простого народа. Не только бунтари, но и воровские шайки чувствовали себя в старой столице вольготно - до тех пор, пока императрица не поручила наведение порядка молодому офицеру Николаю Архарову…
В Московском царстве великая Смута, гибнут люди, в Кремле заперлись польские паны, первое ополчение оказалось бессильно против захватчиков. А в Вологде, куда убежали многие богатые купцы, зреет заговор в пользу английских коммерсантов, которые хотят нажиться на чужой беде. И не только нажиться, а посадить на русский трон своего кандидата. Догадываясь, что там творится неладное, князь Пожарский посылает в Вологду надежного человека — разобраться, какие козни строит купечество и что за секреты хранит тамошний Канатный двор.
Второй роман из цикла «Архаровцы». Николай Архаров и его молодцы должны в кратчайшие сроки отыскать в Москве банду карточных шулеров, открывших подпольное игральное заведение…
Третий роман из цикла «Архаровцы». На Москве неспокойно. Бродят слухи, что бунтовщик Емельян Пугачев, объявивший себя императором Петром III, со дня на день нагрянет в старую столицу. Часть аристократии и духовенства уже готова примкнуть к самозванцу. И, конечно, ситуацией пытаются воспользоваться московские воры во главе со знаменитым Ванькой Каином. Навести порядок способны только люди обер-полицмейстера Архарова…
Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.
После того как на престол взошла Екатерина II, любимый полк Петра III, состоящий из немцев-голштинцев, был расформирован, но несколько офицеров осталось в Санкт-Петербурге. Возник заговор – голштинцы собрались убить императрицу. Место для подготовки покушения выбрано с расчетом – поблизости от имения графа Орлова-Чесменского, по общему мнению обиженного на императрицу за свою отставку. Если что-то пойдет не так – виновным окажется он… Узнав, что замышляется неладное, московский обер-полицмейстер Архаров посылает своих испытанных агентов вести розыск…
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
Что вы сделаете, если здоровенный хулиган даст вам пинка или плюнет в лицо? Броситесь в драку, рискуя быть покалеченным, стерпите обиду или выкинете что-то куда более неожиданное? Главному герою, одаренному подростку из интеллигентной семьи, пришлось ответить на эти вопросы самостоятельно. Уходя от традиционных моральных принципов, он не представляет, какой отпечаток это наложит на его взросление и отношения с женщинами.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.