Коломбина для Рыжего - [44]

– Черта с два я стану тебя слушать! – Но это всего лишь жалкая бравада, и она теряется в ответном молчании. – Эй! – я останавливаюсь за его спиной. – Ну как мне тебя еще просить?

– Не проси.

– Не могу, – признаюсь я. – Потому что знаю Мишку. Сам он ни за что не отступится, а я сегодня здорово сглупила, спровоцировав его. Пожалуйста. – Я поднимаю непослушную руку и опускаю ее на напряженную спину Бампера. – Пожалуйста… Витя, помоги.

– Ч-черт!

Он впивается руками в подоконник, но я уже одергиваю пальцы и отступаю, почувствовав, как от моего прикосновения под тонким хлопком рубашки отвердели мышцы. Испугавшись непонятного желания прижаться к этой сильной, теплой спине щекой, обвить талию руками, позволив Рыжему освободить меня от душащего, сдавившего грудь беспокойства, мешающего во всю силу вздохнуть.

– Коломбина, – он почти выплевывает, – ты просишь невозможного. Я не люблю, когда мне связывают руки. Какого черта, девочка, ты вообще забиваешь голову всякой хренью! Зачем тебе?

– Я же сказала. Потому что знаю Мишку и потому что не хочу… – но он перебивает меня.

– Видимо, не достаточно хорошо, раз пришла ко мне! Меня, получается, ты знаешь лучше.

Он прав. Я не знаю, что на это ответить и в накатывающем отчаянии кусаю губы. Если Бампер сейчас откажет, идти за помощью мне больше не к кому, а взывать к Медведу, после моих опрометчивых слов, – бесполезно. Разве что лечь под колеса спортбайка, опозорив парня окончательно.

– У меня есть условие, – наконец разрывает Рыжий затянувшуюся между нами паузу, вскидывая голову. – А скорее, два…

– Я согласна! – выпаливаю, не дождавшись, когда он закончит говорить.

– Что, даже не интересно какое? – Бампер снова стоит, расправив плечи, сунув руки в карманы брюк, глядя перед собой в задернутое жалюзи окно.

Сейчас, в его кабинете, мой ответ прозвучит куда как самонадеянно, но я должна это сказать, пусть и выгляжу, как мокрая кошка на фоне уверенного парня с глянцевой обложки журнала «Успешные люди». Даже после хорошенькой и угождающей хозяину Нелечки, отирающейся под рукой. Даже после данного себе, так легко нарушенного обещания никогда не видеться с ним. Чтобы убедить себя. Обезопасить. Доказать, что могу… Могу контролировать этот проклятый голод, от близости парня шевелящийся в животе змеей. Контролировать дважды захватившее меня прежде помешательство.

– Спать с тобой я не стану! А все остальное неважно для меня.

Я сказала это достаточно уверенно и убежденно, но с губ Рыжего почему-то срывается горький смешок.

– Спать? Не станешь?.. Коломбина, – он поворачивается и смотрит на меня с удивлением, говорит спокойно, справившись с раздражением в голосе, но так и не убрав его из глаз, – ты все еще не поняла, как это между нами происходит?.. Не думаю, что я могу заставить тебя спать со мной. Впрочем, так же как ты… – эта пауза прошивает меня насквозь, нанизывая на холодный как лед голубой взгляд, – отказать мне.

Господи, он снова прав и знает это. Напряжение уже здесь и вновь звенит между нами. Такое же острое, почти болезненное, как и прежде. Я чувствую, как натягиваются нити в нашем молчании, как прерывается в ожидании встречи и без того уже учащенное дыхание. Я почти вижу, как делаю этот последний, разделяющий нас до освобождения шаг навстречу. За которым накроет волной уже знакомое нам двоим удовольствие. Томительно сладкое, яркое в своем долгожданном исходе, полноценное, потому что он знает, потому что умеет, потому что он… это он.

И неважно, что будет после.

Не важно.

Не важно.

Все это будет потом, завтра, где-то там. Не сегодня и не сейчас.

Потому что ожидание длинною в шаг стоит раскаяния и стыда…

Я с усилием закрываю глаза, отворачиваясь от парня. Прийти сюда было не лучшей идеей.

– Так где собака зарыта, Коломбина? – возвращает меня к разговору вновь хмурый Бампер. – В чем сила твоей преданности другу? Может быть, скажешь, в обмен на мое «да»? Здесь есть что-то еще, не хочу ходить в дураках. Поверь, это будет непросто – удовлетворить твое желание, милая. Так как?

Я пропускаю обращение, сказанное со смыслом, понятным нам обоим, мимо ушей. В конце концов, я получила обещание, а не верить Рыжему у меня причин нет.

– Я тебе уже все объяснила.

– Не убедила.

– Но больше ничего нет! – Я снова смотрю на него, не понимая, что он имеет в виду. Что ждет услышать? – Я просто боюсь за Мишку, вот и все.

– Я видел его сегодня на трассе. Да, до некоторых парней твоему приятелю далеко… – губы парня вдруг сжимаются добела, словно сдерживая готовое сорваться с них ругательство, – опыта маловато, но он вполне себе уверенно держится в седле и умело ведет спортбайк, как мне показалось. Иначе я бы не стал включать его в тотализатор.

Я молчу, не зная, что сказать, как еще объяснить свою просьбу.

– Если тебе будет легче, считай, что во мне говорит шестое чувство, – предлагаю Рыжему удовлетворить любопытство предложенным вариантом. – Я просто знаю, что Медведа нельзя допускать, и все. Во всяком случае, сегодня точно.

– Хорошо, Коломбина, как скажешь.

Бампер резко обходит меня, возвращаясь к столу. Садится в кресло, включая потухший было экран ноутбука. На его мобильном срабатывает световой индикатор звонка, и он коротко отвечает в трубку: