Колокола - [38]

Не успѣлъ Билль Фернъ отвѣтить, какъ въ комнату ворвалась цѣлая толна музыкантовъ, а за ними множество сосѣдей, всѣ старались перекричать другъ друга, безостановочно повторяя:

— Съ счастливымъ Новымъ Годомъ, Мэгъ, и счастливой свадьбой! И съ вашей легкой руки желаемъ того же многимъ другимъ!

Къ этому прибавлялись еще разныя другія новогоднія пожеланія. Когда же выступилъ впередъ турецкій барабанъ, состоявшій въ особенной дружбѣ съ Тоби, то онъ сказалъ:

— Товарищъ мой, Тротти Вэкъ! Распространился слухъ, что завтра свадьба вашей дочери. Среди всѣхъ вашихъ знакомыхъ не найдется никого, кто бы не желалъ вамъ всевозможнаго счастья; а также нѣтъ человѣка, который, зная Мэгъ, не пожелалъ бы ей всякаго благополучія! Нѣтъ никого, кто бы, зная васъ обоихъ, не пожелалъ и вамъ и ей всего хорошаго, что только въ силахъ принести съ собою Новый годъ. По случаю этой радостной свадьбы мы и явились сюда съ музыкой, подъ звуки которой, мы надѣемся, вы не откажетесь танцевать!

Рѣчь эта была встрѣчена всеобщимъ одобреніемъ. Между прочимъ, оказалось, что турецкій барабанъ былъ пьянъ или почти пьянъ; но это дѣлу не вредило.

— Какое счастье, — проговорилъ Тоби, — пользоваться такимъ уваженіемъ! Какіе вы добрые и любезные сосѣди! И всею этою радостью я обязанъ моей дорогой дочери! Да она вполнѣ ее и заслужила!

Менѣе чѣмъ черезъ полъ-секунды все общество было готово пуститься танцевать. Во главѣ всѣхъ были Мэгъ и Ричардъ. Турецкій барабанъ уже было собрался неистово забарабанить по своей двойной ослиной кожѣ, когда снаружи раздались какіе то самые разнообразные, непонятные звуки. Добродушная, тучная матрона, лѣтъ пятидесяти, но еще очень граціозная и привлекательная, внезапно ворвалась въ комнату, въ сопровожденіи человѣка, который несъ необычайныхъ размѣровъ глиняный кувшинъ. За нимъ несли цимбалы и колокольчики, конечно, не похожіе на большіе колокола Тоби, но, тѣмъ не менѣе, представлявшіе въ уменьшенномъ видѣ наборъ курантовъ, подвѣшенныхъ къ небольшой рамѣ, и напоминавшіе своимъ видомъ китайскія шапочки.

— Вотъ и м-ссъ Чикенстекеръ! — воскликнулъ добрый старикъ и сѣвъ на стулъ, сталъ усиленно хлопать себя по колѣнамъ.

— Какъ вамъ не стыдно, Мэгъ, задумать выдти замужъ и не сказать мнѣ ни слова! — проговорила добрая женщина. — Я бы не могла спокойно проспать эту ночь новаго года, не пожелавъ вамъ всего хорошаго и всякаго благополучія. Даже, еслибы болѣзнь приковала меня къ постели, Мэгъ, я не могла бы не придти. И вотъ я здѣсь! А такъ какъ сегодня не только канунъ новаго года, но и канунъ вашей свадьбы, моя дорогая, то я распорядилась, чтобы приготовили пуншикъ по моему вкусу и принесла его съ собою.

То, что м-ссъ Чикенстекеръ понимала подъ словомъ „пуншикъ“, приготовленный по ея вкусу, дѣлало честь ея искусству. Изъ кувшина поднимались облака пара и благоуханій, какъ изъ дѣйствующей огнедышащей горы, — очевидно, трудъ человѣка, принесшаго его, былъ не шуточный!

— М-ссъ Тугби, — произнесъ Тоби, въ восторгѣ увиваясь возлѣ нея, — м-ссъ Чикенстекеръ, хотѣлъ я сказать, — да благословитъ васъ Господь за ваше доброе сердце. Съ Новымъ Годомъ и цѣлымъ рядомъ, послѣдующихъ за нимъ лѣтъ! М-ссъ Тугби, — продолжалъ онъ, поцѣловавъ ее, — т. е., м-ссъ Чикенстекеръ, хотѣлъ я сказать, — представляю вамъ Вилліама Ферна и Лиліанъ!

Добрая женщина, къ удивленію Тоби, то краснѣла, то блѣднѣла.

— Это не та маленькая Лиліанъ, мать которой скончалась въ Дорсетширѣ? — спросила она.

— Именно, — отвѣтилъ Билль. При этихъ словахъ онъ тотчасъ подошелъ къ ней и они быстро обмѣнялись нѣсколькими словами, что повело къ тому, что м-ссъ Чикенстекеръ сердечно пожала обѣ руки Билля, еще разъ поцѣловала Тоби въ щеку, и по собственному почину прижала Лиліанъ къ своей объемистой груди.

— Билль Фернъ! — сказалъ Тоби, снимая съ правой руки вязаную перчатку, — не та ли эта подруга, которую вы надѣялись разыскать?

— Да, — отвѣчалъ тотъ, положивъ обѣ руки на плечи старика, — и такая же преданная, если это возможно, я надѣюсь, какъ другъ, котораго я нашелъ въ васъ.

— О! — произнесъ Тоби, — пожалуйста музыку! Не откажите въ этой любезности!

Музыка, куранты… все это раздалось сразу и пока колокола на колокольнѣ звонили всею своею мощью, Тоби, переставивъ Мэгъ и Ричарда второю парою, самъ всталъ первою съ м-ссъ Чикенстекеръ и открылъ съ нею балъ такимъ па, какого ни раньше, ни послѣ никто не видѣлъ. Въ основѣ этого на лежала его своеобразная походка рысцой.

Видѣлъ ли Тоби все это во снѣ? Всѣ его радости и горести, всѣ дѣйствующія лица этой драмы — было ли все это лишь сномъ? Да и самъ Тоби не есть ли сновидѣніе? Самъ авторъ этого разсказа, только что проснувшійся, не во снѣ ли его видѣлъ? Если это такъ, дорогой читатель, то онъ проситъ васъ, къ которому онъ относился съ такою любовью, среди всѣхъ видѣнныхъ имъ ужасовъ и призраковъ, не забыть той глубоко-реальной почвы, на которой зародились эти таинственныя тѣни; и каждый въ своей средѣ (для этой цѣли нѣтъ среды ни слишкомъ узкой, ни слишкомъ обширной), постарайтесь изыскать средства для ея измѣненія, улучшенія, смягченія. Пусть этимъ путемъ Новый Годъ сдѣлается счастливымъ годомъ и для васъ и для всѣхъ тѣхъ, счастье которыхъ зависитъ отъ васъ! Пусть каждый годъ будетъ счастливѣе предыдущаго и пусть послѣдній изъ нашихъ братьевъ, послѣдняя изъ сестеръ нашихъ получатъ свою долю благополучія и радости, ту долю, которою Создатель рода человѣческаго одинаково хотѣлъ доставить наслажденіе имъ, какъ и всѣмъ остальнымъ!