Колокол - [14]

Тень затмила на мгновенье взор, и Герр Штайгер машинально повернул голову в сторону объекта, затмившего весенние лучи.

— Я могу присесть рядом с Вами? — проговорил незнакомец со странным акцентом. Произношение было идеальным, но слух резали некоторые нотки, которые не походили ни на один их слышанных ранее Штайгером диалектов или акцентов.

— Да, пожалуйста, присаживайтесь, — сказал Герр Штайгерр и отодвинул газету на свою сторону, — хотите кофе или быть может пива?

— Пожалуй, я бы выпил чая, — герр Штайгер подозвал официантку и заказал.

— Я так думаю, что Вы не впервые в нашем городе.

— Тонкое замечание. Я бывал много раз в вашем городе, и с удовольствием возвращаюсь снова и снова.

— Да, но только это уже не тот город, что был раньше. По крайней мере, не тот, что живет у меня в сердце.

Я промолчал, было интересно к чему ведет Герр Штайгер. Принесли чай, и мы тихо принялись за свои напитки.

— Когда я был мальчишкой, мы часто играли в захват крепости, она неподалеку отсюда. Не всегда победа была нашей, но борьба, была интересна сама борьба. На набережной я познакомился со своей будущей женой. Это было много, много лет назад… А что сейчас? Мы вымираем, Николай, ведь я не ошибся, назвав Вас этим именем.

— Нет, Вы правы, Герр Штайгер. Я бы спросил, как Вам удалось меня узнать, но ответ очевиден и так.

— Конечно, я ждал Вас. Рано или поздно, но вы, до сих пор не могу определиться, как называть вас.

— Думаю, что Вы сможете найти в истории наши имена, но имеет ли это значение? Предполагаю, что и суть нашего разговора Вам тоже известна?

— Да, мало того, я готов дать ответ прямо сейчас.

— Извольте.

— Мой ответ да. Я слежу за новостями, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы спрогнозировать ближайший ход событий. Но Вы также должны понимать, что я солдат и выполняю приказы.

— Я Вас и не хотел призывать к неповиновению. Никто не может сказать, что действительно правильно и ложно.

— Я уверен, что Вы. Николай, знаете, что нас ждет. Я буду руководствоваться своей совестью.

— Благодарю Вас, более мне ничего от Вас не нужно.

Я допил чай и собрался уходить. Герр Штайгер встал, протянул мне руку, и я пожал ее. Он посмотрел впрямую на солнце и спросил:

— Сколько нам еще осталось?

Я лишь покачал головой.

— Все зависит от вас, мы не решаем за людей их судьбу. Прощайте.

— Прощайте, Николай. Может, увидимся в другой жизни.

Я вышел на центральную площадь, когда ко мне присоединился Олег.

— Ты новости смотрел? — спросил я Олега.

— Да. Точка не возврата пройдена. Николай, ты считаешь, что мы все делаем правильно?

— Нет.

— Тогда, — Олег задумался.

— Тогда почему мы вмешиваемся, если не знаем, что будет лучше на этот раз?

— Да, именно.

— Олег, ты же помнишь начало?

— Да, тогда было все просто.

— А помнишь, когда на Совете первый раз решили исключить нашу группу?

— Как не помнить, — Олег мрачно вздохнул, — я думал тогда, что все для нас закончилось.

— Ну, закончилось, не закончилось, а ведь мы много времени потеряли, люди перестали в нас верить, перестали нам верить.

— Да, группа Свенсона наделала делов, их политика невмешательства!

— Ну, ты тоже не совсем прав.

— Почему? Надо было действовать! Надо было на корню выжигать этих, — Олег с омерзением сплюнул.

— Ты забываешь об одной важной вещи. Все, что происходит в этом мире, все это послужит нам в дальнейшем.

— С точки зрения Эксперимента, безусловно. А может он и не нужен вовсе?

— Все может быть. Ты не забывай, что люди не перестали быть людьми, даже когда мы покинули их.

Мы шли неторопливо по набережной. Прохладный речной ветерок легко блуждал среди деревьев, то и дело игриво подталкивая в спину. Теплый летний вечер успокаивал, вечерний город был тих и свеж. Олег остановился.

— А что будет в конце? Что будет, когда все закончится?

— Не знаю.

— Нет, Николай, знаешь! Что дальше?

— Не могу сказать, это будет решать Совет. У нас с тобой еще есть время.

— Время… нет у нас уже времени! Что будет с моей семьей?

— Олег, не забывай, не забывай! Ты не они, это не твоя семья. Забыл Правила?

Олег замолчал. Он опустил голову и вздохнул.

— Я помню правила. Но ведь они живые, ты, ты же сам это знаешь — они живые!

Я посмотрел на Олега. Как часто я слышал это, как часто мои товарищи путались в реальностях. Он всегда был таким, с самого начала. Именно поэтому я и взял его. В чем-то он конечно прав. Я посмотрел на гуляющие по набережной пары, они тихо разговаривали, смеялись. Они любили, ненавидели, они умирали, рождались, они жили.

— Олег, — я серьезно посмотрел ему в глаза, — ты знаешь правила, ты не должен больше об этом говорить, иначе я буду вынужден тебя заменить. Тебе все понятно?

— Да, Николай. Мне все понятно, — сказал Олег и с некоторой злобой посмотрел на меня.

Дальше мы шли молча, мне не хотелось его тревожить, пусть обдумает все сам. Я знал, что поступаю правильно, но легче от этого мне не было.

* * *

Рашид сидел у себя в доме и перебирал старые фотографии. Фотографий было много, набралось бы не на один альбом, но он хранил их исключительно в старом кожаном дипломате. Разложив фотографии на столе, на диване, он подходил то к одной кучке, то к другой.