Колодец тьмы - [39]

К чести Дагнаруса надо сказать, что пока эльф не произнес эти слова, он даже не подозревал, что завидует Хельмосу. Зависть была вполне естественным чувством. Дагнарус был капризным и заласканным ребенком, отцовским баловнем. Однако любимым сыном короля оставался все-таки Хельмос.

Король Тамарос не мог любить Дагнаруса так, как он любил единственного ребенка, рожденного ему женщиной, которую он не забудет до смертного часа, — его настоящей женой. Тамарос не любил младшего сына и, будучи человеком совестливым, мучился чувством вины. Он хотел полюбить и изо всех сил старался полюбить Дагнаруса. Все вокруг понимали безуспешность этих попыток, превратившихся в потакание Дагнарусу. Король никогда не ругал Дагнаруса, не говорил с ним сердитым тоном и ни в чем не отказывал младшему сыну за исключением одного — настоящей отцовской любви. Дагнарус постоянно стремился завоевать эту любовь, которая была столь же недосягаема, как морковка, подвешенная перед носом осла, вращающего колесо водокачки.

Почувствовав, что ему, пусть и в скрытой форме, намекнули на неподобающее поведение, Дагнарус тут же повел себя иначе. В мгновение ока он превратился из надувшегося, капризного ребенка в изящного принца. Он извинился перед придворными за то, что заставил их ждать, и великодушно отпустил их. Им ведь наверняка захочется еще раз пристально осмотреть и проверить свой наряд. Довольные придворные покинули спальню, пожелав принцу радостного дня и многочисленных подарков в ознаменование великого события. Гарет остался. По взгляду Дагнаруса он понял, что принц этого хочет.

Дагнарусу сегодня тоже предстояло надеть короткую блузу. Это обрадовало принца и несколько повысило его настроение. В отличие от большинства мальчишек его возраста, принц любил наряжаться. Он знал, что изысканная одежда подчеркивает его красоту, и даже в столь раннем возрасте понимал, какую власть над другими дает ему привлекательная внешность.

Пока принц завтракал и милостиво разрешал себя одевать, мальчики обсуждали предстоящее событие и бомбардировали Сильвита вопросами.

— А почему мой отец не является Владыкой? — спросил Дагнарус.

— Ваш отец благословен выше любого смертного, ибо ему даровано создавать Владык. Для него было бы столь же неподобающим увенчать этим званием себя, как для вашего высочества — купить себе подарок.

Сильвит украсил лоб Дагнаруса золотым обручем и сказал, что принцу пора навестить отца и мать.

— Сильвит, а почему у эльфов нет Владык? — спросил вдруг Дагнарус, уже подойдя к двери и занеся ногу над порогом

— Это — очень хороший вопрос, ваше высочество, — сказал Сильвит.

Ни лицо, ни голос эльфа ничем не выдали его истинных чувств. Но все же гнев несколько растопил его обычную холодность, и в его темных, отведенных в сторону глазах блеснуло пламя.

— Полагаю, что некоторые люди часто спрашивают его величество о том же.

Дагнарус с Гаретом переглянулись, однако у них не было времени обсудить эту более чем странную фразу и попробовать добраться до ее смысла. Принца повели к королю и королеве, а Гарет отправился к своим родителям.

Увидев сына в короткой блузе, мать Гарета заплакала и сказала, что она потеряла своего малыша.

Храм Магов представлял собой внушительное строение, находившееся на том же ярусе, что и дворец. Их разделяла большая открытая площадь. На самом деле, Храм, украшенный зеркальными прудами, фонтанами, цветами и деревьями в каменных чашах, соединял в себе множество зданий. Среди них были Зал Врачевателей, Университет, помещения, где будущие маги учились, помещения, где они жили, кабинеты и покои десяти Верховных Магов, а также помещения для их многочисленных писцов, секретарей и слуг.

Центральную часть Храма занимал громадный амфитеатр под высоким куполом. Амфитеатр служил разным целям. Здесь проходили религиозные церемонии. Здесь ежемесячно встречались по своим делам главы гильдий. Сюда же мог прийти каждый, чтобы помолиться богам, возложить цветы на алтари и зажечь свечи, дабы получить ответ на свои молитвы. И Трансфигурация должна была сегодня тоже произойти здесь.

Выйдя из дворца вместе с родителями, Гарет во все глаза глядел на площадь. Обычно пустынная, она была целиком запружена народом. Сюда стеклось все население Виннингэля. По случаю праздника ворота третьего яруса были распахнуты настежь. Сегодня тем, кто жил на первом ярусе, у самого берега, и обитателям второго яруса, населенного ремесленниками и торговцами, было позволено войти в королевскую часть города. Многие прибыли из Дункарги, привлеченные возможностью увидеть парад (это была единственная часть церемонии, на которую их допустили) и продать свои товары на ярмарке, устроенной в честь Хельмоса.

Мимо легким галопом проскакал на своем боевом коне капитан Аргот. Вид у всадника и лошади был суровый. Еще бы: капитан и его солдаты отвечали за порядок в толпе, насчитывавшей никак не меньше десяти тысяч. Встав плечом к плечу и взявшись за руки, солдаты образовали живую цепь на всем пути от дворца к Храму. Толпа колыхалась и напирала на эту цепь, чтобы хоть мельком взглянуть на королевскую процессию. Еще один полк солдат выстроился треугольником на ступенях дворца. В руках у этих воинов были тяжелые бронзовые щиты. Если вдруг вспыхнут беспорядки, солдаты со щитами, сверкающими на солнце, смогут легко вклиниться в толпу.