Колодец странствий - [2]
Мужчина осторожно положил яйцо в просторный багажник машины. Оливия смотрела через заднее сиденье, то на мужа, то на яйцо.
— Что это? — спросила она.
— Если бы я знал, — ответил он. — По виду, это яйцо.
Джеймс разглядывал ношу в тусклом свете багажного отделения, поворачивая к себе разными сторонами. Пальцы ощущали текстуру. Скорлупа, словно впитывала свет. Мужчина закрутил яйцо. Повертевшись, оно остановилось.
«Не знаю, что это. Но после такой молнии оно приготовилось вкрутую, — подумал он. — Да, что это со мной? Принес нечто в машину, где жена и маленькая дочь».
Вдруг, волна спокойствия накрыла его с новой силой.
— Что ты такое? — прошептал Джеймс.
Словно в ответ раздался далекий раскат грома. Мелкий дождь продолжал стучать по крыше Лэнд Ровера. Впереди ждала дорога домой.
— Разберемся дома, — сказал мужчина уверенно. — Здесь его оставлять нельзя.
Он закрыл багажник и вернулся в кресло водителя. Оливия продолжала смотреть на яйцо. Потом она повернулась к мужу.
— Тебе виднее, — произнесла она.
Всю дорогу до города они молчали. Джеймс больше не гнал машину, как полоумный. Дождь кончился, только вдали небо окрашивалось редкими всполохами молний.
На въезде в город их остановил констебль.
— Добрый вечер, мистер Стоун.
Он коснулся козырька фуражки.
— Как дорога?
Не выслушав ответа, он стал обходить машину. Сердца Стоунов замерли. Оливия невольно вжалась в кресло. Посветив фонарем, констебль заглянул в багажник. Ничего не произошло. Отойдя от машины, он осветил колеса и вернулся к водительской двери.
— В той стороне, откуда вы едете, недавно прошла буря. Но я вижу, что у вас все в порядке.
— Ну что вы, просто сильный дождь. Спасибо за заботу, Колин, — ответил Джеймс, поднимая дверное стекло.
— Хорошего вечера!
Констебль еще раз коснулся козырька фуражки и медленно пошел вдоль улицы. Когда Стоуны подъехали к дому, дверь гаража автоматически открылась и машина медленно заехала внутрь.
«Почему Колин ничего не заметил?» — думал Джеймс.
Он быстро вышел из машины и, обойдя ее, открыл багажное отделение. Яйцо исчезло. Багажник казался пустым.
— Что за чертовщина? — прошептал мужчина.
— Милый?
Оливия вопросительно посмотрел на мужа. Джеймс протянул руку к тому месту где, по его мнению, лежало яйцо. Он почувствовал под рукой поверхность невидимого яйца, которое стало медленно проявляться. Оливия взвизгнула и прижалась к мужу.
— Ладно, неси Джилл в дом, а я займусь им, — сказал Джеймс, кивнув в сторону находки.
Когда жена ушла, мужчина присел на корточки, разглядывая яйцо.
«Так, и зачем мы тебя взяли?» — думал он.
Ему стало спокойно и тепло. Он качнул головой, снимая наваждение. Мужчина встал, аккуратно взял тяжелое, большое яйцо и понес его в дом. Проходя мимо кухни, он обратил внимание на то, что жена стелет толстое махровое полотенце на кухонном столе. Он остановился в недоумении.
— Любимая, можно узнать, что ты делаешь?
— Для него стелю, — ответила она, указав на ношу мужа.
— Ну, есть его мы точно не будем. Мне, кажется, что лучше постелить в гостиной, возле камина, на моем кресле.
Так и сделали. Джеймс разжег камин и придвинул к нему кресло, на котором завернутая в большое полотенце лежала их необычная находка. Мужчина не понимал, почему и зачем он это делает. Ему казалось, что так будет правильно. Он сидел на полу возле камина, мешал угли и подкладывал дрова. Оливия ушла к дочери и до утра оставалась с ней.
Уже под утро Джеймс задремал. Он проснулся оттого, что кочерга выпала из рук. Когда шум упавшей кочерги стих, его внимание привлек мерный глухой звук, который исходил из яйца. С каждым таким ударом яйцо покачивалось. Мужчина вскочил на ноги и побежал за женой на второй этаж дома. Она спала в комнате дочери на большом удобном кресле. Одной рукой Оливия держалась за кроватку, в которой спала Джиллиан. Другой рукой она придерживала готовую упасть на пол книгу.
Джеймс присел перед женой на колени. Положив книгу на пол, он стал ее осторожно будить. Она открыла глаза. Прижимая к губам указательный палец, он показал пальцем в сторону гостиной и изобразил руками взрыв. На лице Оливии появилось выражение глубокого удивления. Джеймс встал и потянул её за собой.
Когда они подошли к креслу у камина, глухие удары слышались отчетливо. При каждом ударе яйцо подпрыгивало в кресле. Казалось, еще удар и оно упадет. Скорлупа треснула. Оливия вздрогнула. Из образовавшегося пролома показалась маленькая розовенькая пяточка. Обыкновенная пяточка, как у любого ребенка, такая же, как у их дочери. Джеймс и Оливия медленно подсели к креслу и стали разламывать уже расколотое яйцо, освобождая того, кто там находился. Перед ними лежал мальчик. Примерно того же возраста, что и их дочь, так им казалось.
— Хороший день для рождения! — задумчиво буркнул Джеймс.
— А он точно сегодня родился? — уточнила Оливия.
— В каком смысле?
— Он вылупился из яйца, — Оливия покрутила в пальцах скорлупу и продолжила. — Но ведь и яйцо как-то появилось на свет, и я подозреваю, не из курицы.
Малыш тихо лежал в кресле, на полотенце, в осколках скорлупы, измазанный прозрачной слизью. Оливия смотрела на ребенка с опаской. Она не знала, что делать. Джеймс растерялся не меньше супруги. Его жизненный опыт говорил о том, что люди из яиц не вылупляются.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.