Колодец Ангелов - [56]

— Крыси! — возмутилась комендант. — Какой пассаж!

— Какой уж есть, — пожала плечами Леденцова. — Всяко, в харизме ему не откажешь. Кстати!

Задумчивое девичье чело разгладилось, Катька посветлела ликом и кокетливо завела за ушко чернильный локон.

— Татьяна Ивановна, а как вы смотрите на то, чтобы сей же час прекратить это безобразие?

— Очень положительно, — слоник втянул в себя веер и конечности и вытянулся в одно, но внушительное остроконечное ухо. — Какие будут предложения?

— Я бы хотела поговорить с певцом.

Ухо дрогнуло и растеклось розовым кукишем.

— Погодите, вы не поняли! — Леденцова поспешно замахала на комендантшу ладошками. — Я вовсе не собираюсь устраивать всякие дурацкие свидания. Я вообще к музыкантам равнодушна. Мне просто за державу обидно. То есть, за идею. Вернее, я уверена, что Борис Шамильевич в полной мере оценит наши старания. То есть, я к тому, что полагаю, что смогу убедить господина музыканта не срывать нам учебный процесс.

Татьяна Ивановна ударилась оземь и приняла парадную трансформацию Царевны-Лебеди.

— Ваше счастье, — строго сказала она, — девица Леденцова, что я в курсе ваших дипломатических успехов. И посему?

Соболиные брови красавицы вопросительно изогнулись.

— И посему вы просто провезёте сударя Грэя в мою комнату. Для переговоров.

— А если он сопротивляться станет?

— Не станет, — Катька мило улыбнулась. — Впрочем, вот. Передайте ему это.

И Леденцова, небрежным жестом стянув с пальчика изящный перстенек в виде венка из травинок, протянула его Царевне-Лебеди. Татьяна Ивановна с сомнением повертела украшение, не иначе, в поиске спрятанных иголок, но тут Кристиан завел новую песню, которую питомцы академии приветствовали слаженым ором. Комендант вздрогнула, обернулась белой птицей и, ухватив кольцо клювом, полетела в направлении музыкантов.

Леденцова облегченно выдохнула и, проводив сообщницу взглядом, со всех ног бросилась к себе. Влетев в комнату, пнула под кровать тапочки, теплые рыжие гольфы с лисьими мордочками и обертку от шоколадки. С диковатым видом огляделась, пригладила волосы и рухнула в кресло — принимать томные позы и красиво раскладывать подол лилового сарафанчика. Наконец, выбрав подходящую, подперла подбородок запястьем и задумчиво уставилась в окно.

Музыка во дворе меж тем стихла и до Катьки доносился только отдаленный рокот голосов. Позже почему-то снова заиграла гитара, а Кристиан всё не появлялся. Потом у Леденцовой вконец затекли изящно скрещенные ноги, и она уже совсем собралась смертельно обидеться, как вдруг послышался шум крыльев. Огромная белая лебедь с седоком на спине величаво подлетела к окошку.

— Ну здравствуй, братец Иванушка, — язвительно пропела Катерина, а Татьяна Ивановна спикировала на подоконник и вытянула шею. По шее, точно с горки, плавно скатилась в комнату звезда. Ловко спрыгнула на ковер и, вперив в Леденцову пламенный взгляд, воскликнула:

— Сердце моё! Я вернулся!

— Не свидание, значит? — сварливо каркнула лебедушка и возмущенно зашипела, чуть не своротив с подоконника горшок с орхидеей.

— Татьяна Ивановна, — Катька горько вздохнула и грациозно поднялась из кресла, — вы будто сами не знаете этих богемных юношей? Столько пафосу, столько глупой романтики!

Кристиан Грэй ошарашенно хлопнул длинными ресницами.

— Но я-то, — продолжала Леденцова, — девица разумная. Уверяю, мы с господином музыкантом серьезно поговорим. И придем к консенсусу. Кстати, а почему там гитара играет?

— Ну так это, — звезда бросила взгляд на рассерженную лебедушку и на всякий случай отошла подальше, — чтоб публику не разочаровывать…

— У публики в данный момент идут консультации перед экзаменами, а вы, господин Грэй, препятствуете учебному процессу. Не думаю, что жалобы министерства образования придутся по вкусу министерству культуры. — Леденцова выразительно ткнула пальцем в потолок.

— Я щас, — смутился Крыся и, достав из заднего кармана штанов телефон, принялся кому-то названивать.

— Татьяна Ивановна, — Катька вскинула смиренный взор на коменданта, — а сейчас кто, как не вы, сможет вразумить глупую молодежь? А то ведь так и станут торчать во дворе, продолжения концерта дожидаться.

Комендант покачала головой на гибкое шее, однако тяжело снялась с подоконника и улетела.

— Фух! — Леденцова с облегчением плюхнулась в кресло и покосилась на Кристиана. — Да оставь уже этот телефон, опасность миновала.

— Не могу дозвониться, — певец виновато пожал плечами, — не слышат, видать.

— Ага, — коротко бросила Катька и с отсутствующим видом уставилась на гору косметики, рассыпанной по туалетному столику.

— А… хм, — Кристиан, явно чувствуя себя не в своей тарелке, прошелся из угла в угол, тихонько позвякивая шпорами на почти гусарских серебристых сапогах. — В общем, хорошо, что ты не изменилась. А то я как услышал про эти твои министерства и учебные процессы, аж испугался…

— Не изменилась? — Леденцова надменно вскинула бровь и наконец-то соизволила повернуться к собеседнику. Окинула внимательным взглядом ладную фигуру, затянутую в тесный сценический костюм из светлой кожи, и дернула плечиком. — Нет уж, Крысенька, дорогой. Я очень изменилась. Всяко, я утратила иллюзии, что можно быть для кого-то важной настолько, насколько тот, другой, был важен для тебя.