Колодцы ада - [37]

Гостиная промокла насквозь и воняла. Я знал этот запах — от него меня выворачивало. Мертвая, разлагающаяся рыба. Потребуются недели тяжелой работы и десятков пять пакетов лизола, чтобы вывести этот запах.

Я посветил в столовую, где чуть не утонул, но там ничего, кроме поломанной мебели, не было. Лампа, моя последняя отчаянная надежда, лежала там, где я ее оставил. Довольно быстро я проверил весь дом. Мебель и ковры были испорчены, комнаты воняли, как рыбные склады, но следов чудовища не было. Оно смылось очень уж быстро после того, как я выпустил воду.

Я поднял телефон и вылил из него воду. Он еще работал, и я позвонил Дэну. Он только приехал домой и говорил устало.

— Мейсон? Что такое?

Я кашлянул. Я вдруг почувствовал, что нахожусь в шоке и что губы мои двигаются с трудом. Дэн этого не видел. Не видел он также, что мои глаза наполнились слезами.

— Дэн, — срывающимся голосом сказал я, — один из этих крабов побывал у меня.

— Что случилось? Ты в порядке?

Я опять кашлянул. Не чудовище, так пневмония сведут меня в могилу.

— Я в порядке, — сказал я ему. — Подтекаю маленько, правда. Они проделали здесь ту же штуку, что и в доме Бодинов. Дом затопили, и я чуть не утоп.

— Шутишь.

— Могу ли я, Дэн? Они залили гостиную, столовую, кухню. Случилось это так быстро, что вода не успевала выливаться. Здесь побывали десятки тонн воды. Как будто был прилив, черт его подери.

— Ты видел, как это проделали? — спросил Дэн.

— Дэн, — сказал я ему. — Я был под водой. Под водой плохо видно, что происходит.

— Хочешь, чтобы я тебя забрал?

— Был бы тебе очень благодарен. Машина разбита, постель промокла, и, по правде говоря, мне не улыбается провести ночь здесь, пока эти существа бродят на свободе.

Дэн помолчал немного. Затем он сказал:

— Хорошо. Сейчас девять часов, доберусь я к десяти. Ты не получал известий от Картера, я полагаю?

— Нет. И не думаю, что у него могут быть большие успехи.

— Мне тоже так кажется. Отлично, Мейсон. Дай мне час, и я буду с тобой.

— Дэн, — тихо сказал я.

— Что такое?

— Спасибо, Дэн.

Он засмеялся.

— Да ладно тебе. Когда-нибудь и со мной такое может случиться.

Я положил трубку, а потом поднял ее снова и попробовал дозвониться шерифу.

Послушав гудки две или три минуты, я сдался. Мне следовало заняться своим туалетом: найти сухую одежду и сумку.

Я шел через прихожую в спальню, когда услышал поскребывание. Я остановился и затаил дыхание. После минутной тишины я опять услышал поскребывание. Оно исходило из шкафа.

Только одно существо могло прятаться в таком месте, и оно не было ракообразным. Я открыл дверцу и выпустил Шелли, нахохленного и сбитого с толку, пребывающего в сомнениях относительно уместности моего визита. Он спрыгнул с полки и прошествовал по сырому ковру, такой же настороженный и испуганный, как и я.

6

Около половины восьмого в квартиру Дэна позвонила Рета, спеша сообщить, что Картер Уилкс с помощниками искали Джимми и Элисон всю ночь, но ничего не нашли. На промокшей земле не осталось следов — человеческих, во всяком случае, — и никакого следа, который могла бы взять собака. На рассвете Картер всех распустил и сделал объявление для газет. Он продолжал молчанку. Он предупредил жителей Нью— Милфорда и окрестностей, что на свободе оказались двое или трое одержимых — убийцы, и что им следует следить за детьми и закрывать двери с наступлением темноты.

Когда Рета вошла, я сидел за столом в кухне Дэна, втиснув колени под маленький стол. В таком неудобстве, но с благодарностью я поедал яичницу с беконом, которую сделала мне хозяйка Дэна. Все, что говорил Дэн о своей хозяйке, оказалось неправдой. Она была симпатичной и расторопной вдовушкой лет сорока. У нее был сын Фонзи, похожий на ирландского волкодава или на Нормана Мейлера после тяжелой ночи, и они жили в большом доме прямо напротив нью-милфордского госпиталя. Она была такой симпатичной, что я подумывал, уж не скрывал ли Дэн чего-нибудь и не питал ли каких-нибудь чувств к ней. Это могло быть причиной его постоянных рассказов о какой-то любопытной карге с железными бигуди.

Дэн был на другом конце комнаты, то есть в метре от меня, и делал кофе. Похоже, небо расчистилось со вчерашнего дня, и сквозь полосатые шторы пробивалось солнце.

— Привет, Рета, — сказал Дэн. — Давай, заходи. Хочешь «Гранолы»?

— Я не ем по утрам, — сказала Рета, снимая с плеча сумку с бахромой по краям и вешая ее на спинку стула. — Просто кофе. Черный.

Я посмотрел на нее, засовывая в рот сосиску с добрым куском яичницы.

— Ты так поддерживаешь форму? Не ешь по утрам?

— И днем тоже.

Я положил в кофе четыре ложки сахара, размешал и попробовал, достаточно ли он сладкий. Нам, водопроводчикам, нужна, знаете ли, энергия. Рета наблюдала за мной с непринужденным изумлением, как будто я поцеловал жабу. На ней сегодня было свободное, индийского типа платье и ботинки, что делало ее похожей на одну из дамочек, которые лузгают семечки и вяжут одеяла, но я особо не возражал. У нее оставалась эта «образованная» сексапильность, а у Поросенка Пэкера — возможность упасть под школьный автобус.

Потягивая кофе, Рета рассказала нам о шерифе Уилксе и его безуспешных попытках найти Джимми и Элисон. В каком-то смысле мне это принесло облегчение, потому что, если бы их зажали в угол, дело закончилось бы расстрелом. Нью-милфордские стражи порядка были по уши напичканы фантастическими фильмами пятидесятых годов и не стали бы брать чудовищ живьем. Сначала выстрел, потом отпевание.