Колода предзнаменования - [14]

Джастин протянул ей бутылку воды, и она сделала глоток, прожигая его взглядом. Как он смел быть таким добрым и любезным после того, как она угрожала превратить его в камень?!

– Ты не знаешь, как ею пользоваться, да? Своей силой.

Харпер поборола желание выплеснуть остатки воды ему в лицо.

– Хочешь еще одной демонстрации?

– Спокойно, – Джастин присел рядом. – Я не пытался тебя оскорбить. Это просто… наблюдение. Большинство основателей проходит обучение после ритуала. У тебя этого не было.

– И ты говоришь это к тому?… – едко спросила Харпер.

– К тому, что, сомневаюсь, что ты знаешь, как оживить боярышник. Поэтому ты хотела запугать Мэй.

– И что, если так? – Харпер насупилась.

– То… ты могла бы научиться? Моя мама с радостью даст тебе пару уроков.

Харпер вскинула бровь.

– Я не буду брать уроки у твоей матери.

– Я проконтролирую ее, – быстро продолжил Джастин. – Может, у меня и нет силы, но мама прислушается ко мне. Если она будет тебя учить, то ты перестанешь считаться угрозой для моей семьи.

Харпер замешкалась. Идея, что она может хоть чему-то научиться у женщины, уничтожившей ее жизнь, звучала абсолютно безумно. Но Джастин был прав: это улучшит ее положение. Однако с Готорнами всегда есть какой-то подвох. Ей не потребовалось много времени, чтобы догадаться, какой.

– Ты хочешь вернуть дерево, – сухо сказала она. – И поэтому предлагаешь помощь своей семьи.

Джастин кивнул.

– Это небольшая плата за контроль.

Но дело было не только в контроле, а в том, что Готорны контролировали ее. Харпер не доверяла им, ничему не доверяла. К сожалению, у нее не было вариантов получше.

И часть нее по-прежнему воспламенялась, когда она думала о Джастине. Глупая, ужасная часть, которую было невозможно игнорировать.

– Я подумаю об этом, – медленно произнесла она и поднялась на ноги.

После встречи с Харпер Мэй побежала прямиком домой, решительно настроившись заставить маму понять, что Карлайлы – потенциальная угроза для них. Мэй заслуживала того, чтобы к ней прислушались.

К сожалению, Джастин умудрился прийти первым. Он позвонил Августе и рассказал ей ту извращенную, мерзкую правду, которая была ему на руку. А значит, Мэй вернулась к разъяренной матери, которая нервно расхаживала перед дверью в комнату для чтения и собиралась с мыслями, прежде чем зайти внутрь и накричать на своих детей.

Мэй хотелось взвыть от досады. Хотелось впиться окровавленными ногтями в землю. Хотелось потянуться через фамильный деревянный стол и расцарапать самодовольную ухмылку на лице брата.

Вместо этого она задушила свои эмоции, пока в ее голосе не остался только лед.

– Ты вернул Харпер ее воспоминания, – сказала она Джастину. Это не был вопрос. – Она превратила наше дерево в камень, а ты все равно приполз к ней на коленях.

Джастин вздрогнул.

– Моя личная жизнь тебя не касается.

– Касается, если она приводит к прямой атаке на всю нашу семью! – Мэй покачала головой.

– Наша мама поступила неправильно, – хрипло ответил он. – Я хотел исправить ее ошибку. Разве ты хотела не того же с Вайолет?

Джастин многозначительно на нее посмотрел, и Мэй охватила паника. Она надеялась, что он пропустил мимо ушей намек Харпер во время их ссоры, но очевидно, что нет.

Прежде чем она успела ответить, дверь скрипнула, и в комнату вошла Августа со своими огромными мастифами. Черные челюсти Брута задрожали, когда он обвинительно гавкнул на нее, и сердце Мэй кольнуло болью. Даже собаки злились на нее.

Она повернулась к Августе и с ужасом заметила разочарование во взгляде матери… направленном не на Джастина, а на нее.

– Ты рассказал ей, – выдохнула Мэй, глядя на брата. – Ты рассказал ей…

– Хватит криков, – спокойно сказала Августа, садясь перед ними. – Да, Мэй, твой брат рассказал, что, судя по всему, по городу ходит слух, будто это ты помогла Вайолет вернуть память. Это правда?

Сидя лицом к лицу с матерью, Мэй ничего не могла сделать, кроме как стыдливо кивнуть.

Скулы Августы пошли желваками.

– Что ж, ясно. Вы снова меня обманули. Джастин, с этой секунды ты под домашним арестом. Никаких марафонов. Никаких вечеринок. И определенно никаких патрулей.

Джастин напрягся, но кивнул.

– А что насчет того, чтобы Харпер присоединилась к нам? – спросил он, выпятив подбородок.

– У меня назначена встреча с Джунипер Сондерс, чтобы обсудить это. Ты тоже можешь пойти, если хочешь. А теперь… – она перевела взгляд на Мэй. – Выйди. Мне нужно поговорить с твоей сестрой.

Это и наказанием толком нельзя назвать, поняла Мэй. Джастина, как обычно, наградили за его проступки, в то время как ее вот-вот выпотрошат за них.

Она посмотрела в глаза матери, ожидая, когда та обрушит на нее топор.

– Ох, Мэй… – Лицо Августы было так похоже на ее собственное, однако Мэй не могла его прочесть; Августа научилась скрывать свои эмоции задолго до рождения дочери. – Будущее этого города очень долго лежало на моих плечах. Скоро оно будет возложено на твои плечи, и я должна знать, что ты способна нести эту ношу.

Мэй услышала нотки сомнения в ее словах. Это недоверие всегда было камнем преткновения между ними, потому что Мэй никогда не становилась первым выбором Августы, и они обе этого не забудут.