Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период). 1960-е - [16]
Органы наши быстренько всех этих крикунов да болтунов забрали. Пресекли, одним словом. Засекли на крючок. Которые из забранных — иностранными наймитами оказались, а которые — и так, по темноте, по несознательности. Их-то, конечно, отпустили, без всякого суда. Внушение надлежащее сделали, адрес записали, подписочку оформили о неразглашении — и отпустили. За что их сажать? И так одумаются!
Финкельштейн этот с Венькой в чемодане (усыпил его, гад, «ершом» поил, водкой с пивом) укатил из Ленинграда. Сначала в Малую Вишеру, потом в Москву, пересадку сделал — и в Киев. Там его шеф жил. Бывший гестаповец, старый английский шпион, матерый агент ЦРУ, японский резидент, бандеровец-власовец. Еще с войны был к нам в страну заброшен… А органы за ним уже давно следили…
Привозит гнид Финкельштейн нашего Веньку в город Киев и к шефу на такси везет, чтобы за границу переправить. Тут-то его с поличным и решили брать. В гостинице, на шестом этаже, иностранный турист был-находился.
Опергруппа — в дверь. Видит Финкельштейн, что конец ему. Он, мерзавец, возьми да чемодан с ребенком и выброси в окно, с шестого этажа.
Погиб бы Венька-богатырь. Да под окном сержант стоял, на карауле: вдруг, кто будет прыгать из окна, так чтоб ловить и не пускать. Стоит сержант в боевой готовности, видит, сверху вдруг чемодан летит. Сержант сразу смекнул: с шестого этажа, а там — шпионы. Значит, что-то ценное уничтожить хотят. Думает сержант: не тут-то было! Не будь дураком и чемодан летящий — цап-царап!
А Венька, чертенок, тяжелый. И чемодан к тому же с большой высоты летел. Ка-ак вдарит он сержанта! Из бедняги того сразу дух вон. Умер на боевом посту. С цветами его потом хоронили, как героя. А Венька жив остался. Шпионов, конечно, всю их сеть, с поличным взяли. И всех — народный суд к расстрелу. Только Финкельштейновой жене десятку дали, а всем остальным — расстрел. И Финкельштейну ее, Семочке, расстрел.
Я, конечно, не против евреев, но Финкельштейну этому спуску бы не дал, если б встретился лично. Ишь ты — чужих младенцев красть!.. Да и не родить никакому еврею такого богатыря, как Венька! Сразу — девять кило. Силища!
…Вчера у него в больнице был. В родильном доме номер 7. Лежит малыш в особой палате, веселый, сообразительный. Уже «агу» научился говорить по-русски, смеется, глазенки блестят.
И — пудовую гирю, одной-то ручонкой, шутя выжимает… Я смотрел-смотрел, чуть слезы не пустил. Ведь пережить-то ему столько пришлось. А он — ничего, смеется, с гирей балуется. Молодец, Венька! Умница! Богатырь!
Продолжение следует
Вечный вопрос
ВЫ ИМЕЕТЕ ВРАГА. ЗАКЛЯТОГО ВРАГА!
Он мешает вам жить. Вы мечтаете о его смерти?
НЕТ НИЧЕГО ПРОЩЕ!
Имейте 500 рублей — и платите их нам.
Будьте спокойны!
Спите спокойно!
Смотрите счастливые сны!
…ВЫ УЖЕ НЕ ИМЕЕТЕ ВРАГА!
Гарантия полная.
КЛУБ УБИЙЦ
Да, Чарли… Отличный был парень. Бандит-самородок. Талантище, силушка, ум, честь! Убивать для него, что еврею играть на скрипке. Да и сам Чарли был евреем: дома его называли Монею. И еще его называли Христом, такая уж была кличка, не знаю почему. Чарли верил в Бога так же, как я — в голубую и добрую крысу. И все же мы звали его Христом. Иногда — Христосиком и Христошей.
С детства мы мечтали стать бандитами. Собираясь где-нибудь в подвале, мы курили, пили водку и красное крепленое вино. И, мечтая, говорили о грабежах и насилиях, о красивых и сложных убийствах.
Как-то вечером Чарли сказал:
— Очень легко убить человека. Раз, два — и готово! Конец. Амба… А если б за это платили монету?.. Создать бы «Клуб убийц». Собираться по средам. Установить тариф за убийство. Семьсот рублей… Впрочем, можно и пятьсот. Триста — слишком дешево… Заказы будут, уж я-то знаю точно. А работы на несколько секунд… Убивать любого, лишь бы платили. А если не заплатят — убить заказчика. Примерно его наказать, суку. Правда, это будет два бесплатных убийства, но зато другим будет неповадно… А еще лучше — брать деньги вперед.
Чарли Христос был мечтателем, романтиком. Мы не верили в «Клуб убийц».
Через год меня посадили за нечаянно украденный автомобиль. Лишь пять лет спустя я вернулся в родную Одессу. Она похорошела, и климат здесь стал легче и суше. Но главное было не в этом, совсем не в климате.
Слава Чарли гремела как барабан. Чарли был велик. Чарли был велик и весел. Чарли создал «Клуб убийц», голубую мечту детства. Чарли был воистину Христос!
Мы встретились с ним в ресторане «Дружба».
— Здравствуй, Чарли, — сказал я ему дружески. — Делаешь деньги?
— Делаю трупы, — ответил он. — Знакомься с моим апостолом. Двойной Петр.
Мне протянул лапищу огромный жлоб, похожий на племенного быка. Не хотел бы я попасть к нему под руку… К сожалению, пришлось. На майский праздничек мы повздорили. Я неделю пролежал в больничке… Правда, я сквитался с ним потом, с этим двойным апостолом Петром. Но об этом позже, всему свое время.
Конечно же, я охотно был принят в «Клуб убийц». Как раз двенадцатым, последним. Тринадцатого брать боялись — а вдруг окажется предателем. Чарли был суеверен, как все романтики.
Шли месяцы и дни. Мы преуспевали. О нас ходили легенды. О нас рассказывали еврейские анекдоты. Наша слава дошла до Питера, до Лиговки. А как мы убивали Изю Пинскера! Ведь это ж целая поэма!
«Хорошо бы начать книгу, которую надо писать всю жизнь», — написал автор в 1960 году, а в 1996 году осознал, что эта книга уже написана, и она сложилась в «Империю в четырех измерениях». Каждое «измерение» — самостоятельная книга, но вместе они — цепь из двенадцати звеньев (по три текста в каждом томе). Связаны они не только автором, но временем и местом: «Первое измерение» это 1960-е годы, «Второе» — 1970-е, «Третье» — 1980-е, «Четвертое» — 1990-е.Первое измерение — «Аптекарский остров» дань малой родине писателя, Аптекарскому острову в Петербурге, именно отсюда он отсчитывает свои первые воспоминания, от первой блокадной зимы.«Аптекарский остров» — это одноименный цикл рассказов; «Дачная местность (Дубль)» — сложное целое: текст и рефлексия по поводу его написания; роман «Улетающий Монахов», герой которого проходит всю «эпопею мужских сезонов» — от мальчика до мужа.
Роман «Пушкинский дом» критики называют «эпохальной книгой», классикой русской литературы XX века. Законченный в 1971-м, он впервые увидел свет лишь в 1978-м — да и то не на родине писателя, а в США.А к российскому читателю впервые пришел только в 1989 году. И сразу стал культовой книгой целого поколения.
В «Нулевой том» вошли ранние, первые произведения Андрея Битова: повести «Одна страна» и «Путешествие к другу детства», рассказы (от коротких, времен Литературного объединения Ленинградского горного института, что посещал автор, до первого самостоятельного сборника), первый роман «Он – это я» и первые стихи.
Новый роман Андрея Битова состоит из нескольких глав, каждая из которых может быть прочитана как отдельное произведение. Эти тексты написал неизвестный иностранный автор Э. Тайрд-Боффин о еще менее известном авторе Урбино Ваноски, а Битов, воспроизводя по памяти давно потерянную книгу, просто «перевел ее как переводную картинку».Сам Битов считает: «Читатель волен отдать предпочтение тому или иному рассказу, но если он осилит все подряд и расслышит эхо, распространяющееся от предыдущему к следующему и от каждого к каждому, то он обнаружит и источник его, то есть прочтет и сам роман, а не набор историй».
Роман-странствие «Оглашенные» писался двадцать лет (начатый в начале 70-х и законченный в 90-х). По признанию автора, «в этой книге ничего не придумано, кроме автора». Это пазл, сложенный из всех жанров, испробованных автором в трех предыдущих измерениях.Автор знакомит читателя с главными солдатами Империи: биологом-этологом Доктором Д., предлагающем взглянуть на венец природы глазами других живых существ («Птицы, или Новые сведения о человеке»), и художником-реставратором Павлом Петровичем, ищущем свою точку на картине Творца («Человек в пейзаже»)
«Империя в четырех измерениях» – это книга об «Империи», которой больше нет ни на одной карте. Андрей Битов путешествовал по провинциям СССР в поиске новых пространств и культур: Армения, Грузия, Башкирия, Узбекистан… Повести «Колесо», «Наш человек в Хиве, или Обоснованная ревность» и циклы «Уроки Армении», «Выбор натуры. Грузинской альбом» – это история народов, история веры и войн, это и современные автору события, ставшие теперь историей Империи.«Я вглядывался в кривую финскую березку, вмерзшую в болото родного Токсова, чтобы вызвать в себе опьянение весенним грузинским городком Сигнахи; и топтал альпийские луга, чтобы утолить тоску по тому же болоту в Токсове».
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Последняя книга из трех под общим названием «Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период)». Произведения, составляющие сборник, были написаны и напечатаны в сам- и тамиздате еще до перестройки, упреждая поток разоблачительной публицистики конца 1980-х. Их герои воспринимают проблемы бытия не сквозь призму идеологических предписаний, а в достоверности личного эмоционального опыта.Автор концепции издания — Б. И. Иванов.
Вторая книга из трех под общим названием «Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период)», посвященных 1960–1980-м годам XX века. Освобождение от «ценностей» советского общества формировало особую авторскую позицию: обращение к ценностям, репрессированным официальной культурой и в нравственной, и в эстетической сферах. В уникальных для литературы 1970-х гг. текстах отражен художественный опыт выживания в пустоте.Автор концепции издания — Б. И. Иванов.