Коллекция - [15]

− Что именно? — спросил Майк, взяв чек.

− Отложим до утра.

Всю дорогу домой Майк думал о письме Вашингтона. Оно лежало на пассажирском сидении рядом с ним в пластиковом конверте, который дал ему Дэвис. Каждый раз, поворачивая на север, Майк видел в конверте отражение медленно заходящего солнца. В его машине еще ни разу не было столь ценной вещи. Он нервничал. Ему следует все обдумать, прежде чем брать письмо с собой. Что если он разобьется на машине? Что если письмо сгорит? Майк сжимал руль вспотевшими ладонями.

Но не от осознания ответственности у него вспотели руки. Не это его нервировало. Нет. Причина была в самом письме.

Я сдеру кожу с ваших детей и съем их.

То, что эти слова написал реальный человек, а не персонаж какой-нибудь новеллы, уже пугало Майка. Джордж Вашингтон написал такое… Трудно принять столь ужасную мысль. В этом было что-то жуткое. Каждый раз, когда Майк смотрел на пластиковый пакет, его затылок покрывался гусиной кожей. Казалось бы, он должен восхищаться, гордиться своей находкой, но вместо этого он чувствовал себя испачканным, оскверненным. Майк вдруг подумал, что лучше бы ему никогда не видеть этого письма.

Впереди, над винным магазином Майк увидел рекламный щит, карикатура на Джорджа Вашингтона. Отец основатель, точно такой же, как на долларовой банкноте, подмигивал Майку, казалось, одним своим видом он повышал курс казначейского векселя в Федеральном Резервном Банке Нью-Йорка.

Майк отвернулся от рекламного щита и свернул на Линкольн авеню, которая вела прямо к дому.

Майк расхаживал по кухне взад-вперед.

− Он намекнул, что нам нужно не отдать его в Смитсоновский институт или еще куда, а продать коллекционеру, который сохранит все в тайне.

Пэм оторвалась от мытья посуды и покачала головой.

− Это безумие какое-то.

− Именно это я и сказал.

− Что ж, не стоит так беспокоиться об этом…

− Я и не беспокоюсь.

− Ты дашь мне договорить? Я только хотела сказать, что есть немало и других ценителей подобных вещей, директора музеев, профессора из университетов. Есть много людей, которые знают, что с этим делать.

Майк кивнул, затем нежно коснулся ее руки.

− Ты права, извини. Я только… я не знаю. Все это меня немного вымотало.

− Меня тоже. Сегодня помогала Эми с домашней работой. Они проходят Джонни Эпплсида, Джорджа Вашингтона и сказ о вишневом дереве.

− Два мифа.

− В ее учебнике есть портрет Вашингтона…

Она вздрогнула и окунула руки в мыльный раствор.

− Ты должен на него взглянуть. Он заставит тебя трястись от страха.

Майк улыбнулся.

− Я тебя тоже могу немного потрясти.

− Попозже.

− Действительно жуткий, да?

− Сам убедись.

− Обязательно. Я тебе еще нужен здесь?

− Нет.

Майк шлепнул Пэм по ягодицам и поцеловал в щеку.

− Если что, я у входа.

− Хорошо. Я через минуту подойду. Проверь у Эми домашнее задание по математике. Хорошо проверь.

− Ладно.

Он пошел в гостиную. Эми лежала на полу и смотрела повтор «Все любят Рэймонда». Ее учебники и домашнее задание лежали на кофейном столике. Майк уже собирался взять книгу, как вдруг его внимание привлекла обложка: облака, горы, клипер, Статуя Свободы и Колокол Свободы. Сам рисунок был простеньким, как раз для начальной школы, но что-то в улыбке Статуи Свободы насторожило его, Майк понял, что ему не хочется открывать книгу и смотреть на портрет Джорджа Вашингтона.

На экране замелькала реклама. Эми повернулась лицом к Майку.

− Ты хочешь проверить домашку? — спросила она.

Он кивнул.

− Да, − сказал Майк.

− Тогда давай быстрее. Я телевизор смотрю.

Он улыбнулся дочери.

− Слушаюсь, босс.

Их разбудил глухой удар.

Наверное, ударили уже не один раз, Эми стояла в дверях их спальни, прижав к себе плюшевого мишку. Хотя она перестала играть с ним еще два года назад.

Пэм посмотрела на Майка, он сразу понял, как она напугана. Один ее взгляд сказал ему, что делать: пойти в гостиную и выяснить, какого черта кто-то стучит в дверь глубокой ночью. Пэм была уже не Женой, а Матерью, она встала с постели, подошла к дочке и принялась успокаивать ее рассудительным взрослым голосом, пыталась убедить ее вернуться в кроватку, потому что ничего серьезного не случилось.

Майк быстро нащупал джинсы, которые бросил на пол возле кровати, и надел их. Глухие удары все не стихали, он понял, что не на шутку испугался. Но он был Мужем и Отцом, а это как раз та проблема, которую Мужья и Отцы должны решать. Майк направился в гостиную, его решительная походка хорошо скрывала внутренний страх.

Он осторожно прошел гостиную и добрался до входной двери. Здесь удары казались громче и… страшнее. В них чувствовались сила и воля, которые не слышались в дальних комнатах дома. Майку пришла в голову абсурдная мысль, что в дверь стучится не человек. Глупая, иррациональная мысль, но, тем не менее, она остановила его около двери. Дверь была сплошной, ни окон, ни глазка. Майку не хотелось открывать ее, не зная, кто — или, вернее, что находится с другой стороны.

Майк юркнул к окошку. Он не собирался открывать занавески и привлекать к себе внимание, но он хотел посмотреть на того, кто стучит в его дом. Майк нагнулся и посмотрел в маленькую прорезь между занавесками.

На веранде, лицом к двери, стояли четверо мужчин в белых напудренных париках и атласных костюмах в стиле колониальной эпохи.