Коллекция «Этнофана», 2011-2013 - [223]

Выпечка оказалась невероятно вкусной. Папа Римский жадно и быстро поглотил всё содержимое блюда и соусницы. Еда настолько приглянулась ему, что он смягчился, и если бы тут был прозрачный, он бы без единой задней мысли обнял его, и может, даже, разрешил отдать не пятьдесят, а, допустим, сорок пять предметов. Но, к счастью Урбана второго, и печали Ерла, прозрачного тут не было. Папа Римский был один.

Закончить всю работу у него не хватило сил. Ближе к десяти вечера он отправился в свои покои, по пути отругал стражу, которая заснула на посту. Не сильно, так, скорее, для профилактики. А в одиннадцать часов, он уже нежился в своей большой и мягкой кровати. В голове Папы рисовались разные образы, одни хорошие, другие не очень, но все они в скором времени слились в одну ясную, как день картину, которая стала основой для тяжёлого сна.

Следующей день главы церкви грозил быть таким же напряжённым и неприятным, как и этот.

Глава первая Ночное сражение

Август 1096 года

Галера «Санта-Мария»

Средиземное море

Шел четвёртый день плавания галеры «Санта-Мария», идущей к Константинополю на встречу с войсками Крестового похода. Всё было хорошо: воды и провизии хватало, никто не болел, хотя новеньким было явно ещё не по себе от первой морской прогулки. Дул попутный ветер, поэтому вся команда галеры особо ничем не занималась. Кто-то спал, кто-то играл в карты, пока кок готовил обед, рыцари, находившиеся на палубе, откровенно скучали и не знали чем себя занять. Одни играли в кости, вторые мечтали о будущих битвах, а остальные точили свои мечи и стрелы. Хотя казалось бы — куда острее?

Действительно плавание проходило очень уныло, уже третий день на горизонте не было ни кораблей, ни берега, даже птицы, которые обычно ошивались около корабля, и то пропали.

На бочке в самом углу палубы сидел рыцарь Пётр Манфреди, он был высокого роста, с густой шевелюрой и небольшой чёрной щетиной. Родом он был из старинного итальянского рода, настолько старинного и бедного, как это ни печально, что его успели забыть абсолютно все. Однако всю жизнь он жил во Франции. Поправка — всю сознательную жизнь, он жил во Франции. Его детство прошло бок о бок с крестьянской шпаной, поэтому особой учтивостью или галантностью он не отличался, хотя что-то в нём было. Корни, наверно…

Конечно, родной язык он знал и знал очень хорошо, но говорил всё время на французском. Отец Климентий настаивал на этом. Собственно этот старый проходимец и заставил Петра отправиться в поход. Не насильно, нет, но словом, а слова святой отец подбирать умел. После недели уговоров Пётр сдался, и теперь его жизнь была целиком связана с красным крестом, расшитым на мантии у него на груди. А крест — это такая сложная вещь, от которой не откажешься, даже если на корабле стоит удушающая жара и скука.

Немного разбираясь в мореплавание, он считал, что корабль едёт не самым быстрым и безопасным путём. В своих познаниях он не был уверен на сто процентов, но вот то, что на горизонте не было кораблей, это его беспокоило. Пётр собирался поговорить об этом с капитаном Иоанном Голебовым, как тот появиться на палубе. Глупая фамилия никак не подходила под образ капитана. Пётр бы скорее дал ему прозвище — пьянчуга. Хорошая фамилия для капитана, в глазах которого не опасное синее море, влекущее моряков своей непредсказуемостью, а бутылка рома!

По слухам Голебов был родом из смешанной семьи, мать его была француженкой, а отец араб, живший на территории Византии. Капитан был смуглым, имел длинную бороду и практически был лысым, по мнению Петра, его вид был довольно забавным. Команда считала его хорошим человеком, правда имеющим небольшие странности. В основном это связывали с тем, что он пережил около семи кораблекрушений. Эти истории переходили из уст в уста путешественников, но о правдивости их судить никто не мог. Безусловно, по мнению всех, это оказало на него влияние.

Чёрез полчаса Иоанн вышел из своей пропахшей каюты. На лице чётко читалось — не подходить, на кого наткнусь, убью, наглеца, своими руками! Он прошелся по палубе, отдал пару приказов, посмотрел на карты, взял у кока рома и снова отправился в каюту.

Петру хотелось крикнуть ему в след. Может что-то обидное, а может, и нет. Просто возникло такое желание. Но дальше желания это не продвинулось, и он остался сидеть на бочке с пресной водой.

День шел по-прежнему, путешествие не преподносило никаких событий. Пётр задремал, ему снился бой двух людей. Один был крестоносцем, с длинным копьём, украшенным на конце полотном с красным крестом. Почему то Пётру он казался знакомым, хотя лица его не было видно. А второй сарацином, высоким и сильным. В тот момент, в тот самый момент, когда все события подходили к своему апогею, когда рыцарь должен был нанести последний удар, сон прервал его друг Павел Паули.

Пётр с Павлом дружили с детства. Вместе росли, вместе отправились в монастырь, вместе сбегали из него в город, вместе получали по голове за это. Они были очень похожи и некоторые считали их братьями. Он был также высок и статен, как Пётр, но не имел длинных волос, а был пострижен всегда коротко, так же любил мореплавание, но совершенно в нём не разбирался. Скорее для него поход был весёлой прогулкой, чем войной. Что сказать, сын пастуха, а не дворянин, хотя для Петра это никогда не интересовало. Он любил своего друга за все те черты, за всё то, что было в нём самом. Смелость, храбрость, решительность, немного глупости, но как без этого?