Коллекционеры смерти - [55]
– Там очередь? – спросил я.
– Они уже достигли определенного прогресса и надеются вскоре представить окончательный результат.
– А что они делают с картинами? – спросил Гарри.
– Ответ стоит десять долларов.
Гарри сунул руку в карман и зазвенел монетами. Хембри сделал вид, что разочарован.
– Ладно, тогда версия за двадцать пять, за десять или за пять центов: лазерно-индуцированный спектрографический анализ плюс экспертиза по углероду-14…
– Это уже больше, чем я могу себе позволить потратить.
Хембри вздохнул.
– Они смотрят возраст изделия послойно, проверяют структуру, чтобы выяснить, есть ли там что-то снизу, тестируют состав пигмента и тому подобное. Они также проверяют холст, в основном по тем же параметрам. А эксперт в области искусствоведения изучает саму композицию, характер мазков, особенности смешивания пигментов и так далее.
– Ты помог нам понять, насколько же мы блаженно невежественны. И это все, что можно узнать об этом лоскутке?
Хембри ухмыльнулся.
– Да нет, это только первичные данные. Исследования проводятся в комплексе, поэтому могут пройти недели, прежде чем всплывет что-то еще.
– Значит, сейчас мы не сможем получить ничего такого, что поможет нам разобраться с этими штуками?
– Не сможете, если только этот клочок картины чем-то не заявит экспертам о себе: «Хай, я был оторван от большого полотна, которое в данный момент находится по адресу Мейпл-лейн, пятнадцать, Атланта, штат Джорджия».
Гарри нахмурился.
– А они действительно могут такое сделать? Ну, Бри, какие же у них, блин, огромные возможности!
Мы дали Денбери пару часов на то, чтобы она помогла Карле привести себя в порядок, после чего направились к ней. Она была на переднем дворе, насыпала зерно в кормушки для птиц.
– Как там Карла? – спросил Гарри.
– Она в комнате для гостей. Похрапывает. Мне кажется что она не спала с прошлой субботы, ребята, с момента вашего первого появления у нее; сегодняшний стресс ее добил, и я думаю, что сознание ее от такой перегрузки на некоторое время просто закрылось. Она немного расслабилась после того, как я провела с ней экскурсию и продемонстрировала свою приверженность к различным замкам и сигнализации.
Денбери поставила один пакет с зерном на землю и взяла другой.
– Пока я везла Карлу домой, я получила некоторое представление о том, что уже известно вам. Она вкратце рассказала мне о сумасшедшем Марсдене и его цирке на ферме.
– Она упоминала Мари Гилбо? – спросил я.
– Только то немногое, что знала. Бедная Мари. У меня сложилось впечатление, что в этой адской команде было всего несколько ненасытных кровожадных типов, остальные же были малосведущими патетически настроенными последователями. Жестокость, похоже, исходила от Гекскампа и транслировалась дальше через эту бешеную нацистскую сучку…
– Калипсо.
– Господи, да. Только от одного этого имени Карлу начинает трясти. Похоже, Марсден и Калипсо командовали: «Эй, детки, давайте-ка устроим сегодня шоу», а маленькие Баффи, Тимми, Мари, Карлы, Хейди и Джонни – или как их там именовал Марсден – в общем, все это дурачье, строилось в очередь на получение инструкций, думая, что являются частью некоего великого эксперимента в области художественного самовыражения. – Денбери бросила взгляд в сторону дома. – Тридцать лет прошло, а эта женщина до сих пор считает себя в принципе куском грязи.
– После разговора с Карлой не появилось ли у вас каких-либо догадок относительно того, что сейчас происходит? Не возникло ли вопросов, которые мы могли пропустить?
Денбери насыпала темных зерен в длинную трубку и снова повесила ее на магнолию.
– Один вопрос возник. Не кажется ли вам, что наш маленький Марсден как-то уж очень быстро расцвел. Только что он был лихим студентом в претенциозной Парижской академии искусств, и вот он уже предводитель шайки психов на юге Алабамы, позиционирует себя в жуткой и непотребной манере и почти сразу начинает убивать людей. Я бы хотела знать, не оставил ли Марсден за собой чего-нибудь кровавого на просторах Франции.
Гарри засопел.
– Достаточно трудно выяснить, что происходило тридцать лет назад здесь, в Мобиле. А проследить события за десять тысяч миль отсюда практически невозможно:
– Скорее, за пять тысяч миль отсюда, – уточнила Денбери.
Гарри закрыл глаза и покачал головой.
– Какая разница? Есть к тому же еще одна большая трудность; может, вы об этом не слышали, Денбери, но они там во Франции говорят по-французски.
Денбери, казалось, была удивлена.
– Правда? А где же тогда говорят по-итальянски?
Гарри выразительно посмотрел на нее.
– Не нужно бросать на меня таких взглядов, Наутилус, – сказала она. – Если вы хотите отработать французский след, оставьте эту проблему для меня.
– О чем вы вообще говорите?
– У вас ведь есть другие вопросы, которыми нужно заниматься, верно? – спросила она. – А мне оставьте то, что я умею делать чертовски неплохо, – вести журналистское расследование.
– Вы ведь в любом случае будете этим заниматься, не так ли?
– Разумеется. Но в данном я предпочитаю делать это не для себя, а для нас.
