Коллекционер - [3]

- Увы, мой отец ничего нового не узнал, - признался Ланселот. - Его вклад в коллекцию был неоценим, но поиски требовали продолжения. К тому времени я был уже достаточно взрослым, чтобы разделить его интерес. Пройдите сюда. Он подвел меня к богато украшенному сундуку, поставленному под окнами у западной стены комнаты. Преклонив колени, он открыл его - и быстрыми, отточенными жестами извлек изнутри, один за другим, несколько предметов, принадлежавших некогда самому По. В их числе был дневник, который он вел во время своего пребывания в Вест-Поинте, россыпь именных билетов на различные спектакли - память о его бытности театральным критиком, перо, которым По пользовался в свой «редакторский» период, веер его юной жены Вирджинии, брошь миссис Клемм, галстук-бабочка и - экое диво! - потрепанная временем, вся в сколах и трещинах, флейта.

Мы выпили еще, и я понял, что отдаюсь во власть вина безраздельно. Лицо Ланселота приобрело отчего-то трусливое выражение, но в глазах его при этом плясали веселые чертики. Из разрозненного вороха реликвий он выловил маленькую коробочку и продемонстрировал мне. Вид у коробочки был невзрачный, ничем не примечательный, и я спросил, какую же роль она играла в жизни По.

- В жизни? - Очевидная дрожь коверкала черты лица Ланселота, но он старался хранить жутковатую улыбку. - Этот коробок - вы наверняка уже поняли, - в угоду жуткому замыслу его создателя воспроизводит в общих чертах ту шкатулку, которую По описал в рассказе «Береника». Он связан не с жизнью, а со смертью писателя. Вещицу эту сделал, на самом деле, мой дед Кристофер Каннинг. Именно ее он прижимал к груди мертвой хваткой, когда нашли его остывающее тело. - Снова дрожь, снова гримаса. – Но полно, я еще не показал вам самое главное. Возможно, вам было бы интересно увидеть место, где умер Кристофер Каннинг. Как я уже сказал вам, к концу дней своих он обезумел, но в чем же заключалось его безумство? Знаете, вы кажетесь мне правильным человеком, явившимся в правильное время... так что я посвящу вас во все факты касательно случая дедушки Кристофера. Вы всё узнаете. - Мы оставили кабинет, и темный лестничный пролет привел нас через сводчатую арку к массивной металлической двери, которая - я уже почти не удивлялся, — тоже выглядела знакомо. О тайне, в которую меня собирался посвятить Ланселот Каннинг, я мог лишь догадываться, и под сердцем у меня заскребло некое смутное беспокойство, увы, не укрывшееся от коллекционера:

— Не стоит ни о чем волноваться. Здесь ничего не происходило с того самого дня, как слуги обнаружили его лежащим на пороге у этой двери, с маленькой коробочкой в руке. В тот день он впал в полубредовое состояние... и так из него и не вышел. Образы По являлись к нему один за другим — бледная лошадь, рассыпающийся дом Эшеров, черный кот, колодец и маятник, Ворон, огромное сердце, бьющееся под половицами... и ладно бы — только это! О нет, под конец он стал описывать такое, что ни один из кошмаров По не мог сравниться с этим. Именно тогда и мой отец, и слуги - все они узнали о предназначении комнаты, которую он оборудовал за этой железной дверью. Они узнали, что сделал Кристофер Каннинг, чтобы утвердить свое звание верховного ценителя По. Как я уже говорил - как было известно тогда, он сыграл немалую роль в организации перезахоронения... но в день смерти дедушки Кристофера открылась страшная правда. Да, в новом месте упокоения По были памятник, надгробие... но самого гроба в земле не было. Гроб отныне покоился в тайной комнате в конце этого коридора. Ради него она и была построена. Ради него и был построен весь этот дом. Мы - в мавзолее мертвого писателя. Он выкрал останки Эдгара Аллана По - и разве это не сделало его самым преданным из всех коллекционеров? В маленькой коробочке, с которой дедушка Кристофер был до конца, лежала пригоршня праха великого гения...

Ланселот вздрогнул и отвернулся. Он провел меня обратно в кабинет и молча наполнил наши бокалы, и я пил столь же спешно и в таком же отчаянии, как и он.

- Что мог сделать мой отец? Раскрыть всем правду значило вызвать публичный скандал. Вместо этого он решил молчать, посвятить свою жизнь учению. Само собой, шок глубоко затронул его – насколько мне известно, он никогда не входил в комнату за железной дверью. О самой комнате и об его содержимом я узнал только в час его смерти — и несколько лет ушли у меня на то, чтобы отыскать ключ. И поиски были вознаграждены - история дедушки Каннинга была немедленно и всецело подтверждена. На сегодняшний день я - величайший хранитель наследия Эдгара Аллана По!

В этот раз вино разливал я. Только сейчас я осознал неминуемость шторма по ту сторону стен, стремительную ярость порывов ветра, сотрясающих эти стены до основания и отголоски грома, раскатывающиеся по изъеденным временем коридорам старого дома. Чрезмерный энтузиазм, с которым Ланселот внимал этим звукам, заставлял усомниться в его здравомыслии. Раз прах Эдгара По был похищен, раз особняк этот построен для его хранения, раз гроб действительно был скрыт за той железной дверью, раз дед, сын и внук жили здесь в одиночку, порабощенные замогильной тайной - о чем это могло сказать еще, кроме как о фамильном сумасшествии? Но у меня оставались сомнения в истинности слов хозяина коллекции. Все это вполне могло быть ловкой выдумкой... или попросту бредовой фантазией.