Колька и Наташа - [89]

Колька и Каланча выслушали ее сбивчивый рассказ.

— Слетай к Зинке, — посоветовал Каланча, — и прощупай не повезет ли она сегодня помои Рыжему козлу.

— Ты думаешь, — спросил Колька, — мастер что-то прячет в литейке, а в бочке вывозит?

— Как пить дать! Дуй веселее, да веди себя с умом…

Толстушку Зинку Колька встретил у столовой. Вместе с другими девушками она колола дрова.

— Коля! — приветствовала она его. — Это ты? Пошли к Степану Степановичу. Ох, и обрадуется он тебе. Сейчас всем скомандует: «Смирно, к параду го-о-товсь!»

— Да постой ты, — отбивался от нее Колька. — Когда повезешь мастеру фураж? — И тут же мысленно обругал себя: нечего сказать, с умом подошел. Но Зинка ничего плохого не усмотрела в его вопросе.

— На шальной Карьке прокатиться захотел?

— Соскучился.

— Не скоро. Придется потерпеть…

— Вот, — заявил Колька, когда друзья собрались домой, — не везет нам. Пока все по-прежнему неизвестно.

— О чем вы? — спросил неслышно подошедший Костюченко. — Не видели, куда отчалил Красников?

— К дяде Ване!

Матрос покачал головой:

— Еще и работать не начал, а уже того… Не запил бы. — Он ушел.

Наташа задумчиво спросила:

— А может, рассказать дяде Глебу, что Грачев в цехе копался?

Каланча недовольно поморщил нос.

— Еще ничего не разнюхали. Чего болтать?

— Верно, — согласился Колька, — сделаем — тогда…

Глава 28. Красников и Колька

Каждое утро, приходя в цех, Колька ощущал какое-то новое приятное чувство.

Начало совместной работы с Красниковым принесло успех. У того все «горело» в руках. Ни один прессовщик не мог с ним сравнятся в быстроте. Отстал от «короля прессовщиков» даже Зайченко. Как-то Колька при Красникове выразил сочувствие Михаилу Федоровичу.

Красников обжег Колю злобным взглядом:

— Не спи! Не разевай рот, нечего подыгрывать Зайцу.

Колька молча выслушивал несправедливые замечания. Он не собирался защищаться. К чему? Он хотел только одного: обеспечить Красникова хорошо накаленными заготовками. Подходившие к прессу рабочие, восхищаясь работой Красникова, говорили:

— Да и нагревальщик, видать, не промах!

Красников обожал славу. И не хотел ее делить с кем-либо. Он отпускал злые шуточки по адресу Коли.

— Ползешь, как каракатица, — ехидничал он, — не Зайченко ли тебя обучал?

Колька хотел громко крикнуть в ответ: «Да, Михаил Федорович! Он лучше вас!» Но сдержался.

Каланча и Наташа переживали за своего друга:

— Поговорить бы мне с Красниковым. Я бы показала ему, как издеваться, — возмущалась Наташа.

— Кольке так и надо! Зря терпит. Плюнул бы ему в рожу и удрал, — возразил Каланча.

К их разговору прислушался Зайченко.

— Вот ты, парень, не глупый, — сказал он, — а болтаешь ересь. Бросил работу! А где твоя сознательность? Рабочий ты человек или нет?

— Дык он Кольку задирает!

— Дык! — передразнил Михаил Федорович. — Запомни: найдется кому вправить мозги Красникову…

Зайченко неожиданно умолк.

— Эге, — пробормотал он, не спуская глаз с Красникова и Коли, — кажется, парнишка решил проучить своего старшего.

Красников по-прежнему работал шумно, с криком, то и дело подгонял подручного.

Второпях Колька обронил брезентовую рукавицу в горн. Произошла короткая заминка. Без рукавицы работать нельзя — клещи горячие. Красников рассвирепел:

— Будешь работать? Здесь тебе не в бабки играть!

Ничего не ответив, Колька стал несколько скорее бросать в лоток заготовки. Раньше он подавал их, считая в уме до трех, теперь приложил силы, чтобы уменьшить счет до двух.

Зайченко разгадал его стремление: «Если Колька добьется своего, Красникову не сдобровать».

Но тут наступил обеденный перерыв.

Красников гордо прошел в красный уголок и решил сразиться с Михаилом Федоровичем в домино. Громко стуча костяшками, изредка обтирая рукавом потное лицо, он возбужденно орал:

— В «козла», как и на прессе, талант нужон! Заяц, готовься кукарекать под столом! Хо-хо-хо!

Михаил Федорович спокойно ел мамалыгу, запивая из жестяной кружки кипятком, и, посчитав костяшки, ставил такую, после которой Красников забывал о своем обеде, пока не находил выхода из затруднительного положения. Играли вчетвером, но двое других, как будто в счет не шли.

Около них сгрудились болельщики, жуя, старались не пропустить ни одного момента острой борьбы.

В красный уголок забежал Глеб Дмитриевич.

— Товарищи! — требуя внимания, объявил он. — В понедельник устраивается концерт в пользу «Недели крестьянина». Покупайте билеты.

— Возьмем? — спросила у Коли Наташа.

Но ответ его заглушил громкий хохот. Красников проиграл, однако лезть под стол и кричать по-петушиному он отказался.

Раздались голоса:

— Непорядок!

— Уговор дороже денег!

Красников нашелся:

— Подручный, — позвал он, — полезай за меня.

Колька, не ожидавший такого приказания, не знал, что ответить и только растерянно моргал.

Красников выжидающе смотрел на него.

— Лезь, чего стоишь!

Колька весь вспыхнул:

— Сами полезайте! Проиграли — и полезайте! Я вам нагревальщик и только!

Кругом еще сильнее захохотали.

— Молодец, Коля, — перекрывая шум, вмешался Зайченко, — и повернулся к Красникову: — А на мальца, гляди, больше не лайся.

— Билеты на концерт не возьмете ли? — насмешливо улыбаясь, спросила у Красникова Наташа.