Колибри - [26]

– Очень хорошо. Если вы не хотите мне сказать вашу фамилию, я буду продолжать называть вас мистер Камерон. В любом случае, я уже привыкла к этому. Однако, если вы будете упорствовать в своей грубости, как вы это делали раньше, мы не станем общаться вообще. Я была бы очень признательна, если бы вы последили за своим языком.

– За ним не так-то просто следить. Обычно там, где я бывал, этого не надо было делать.

– Я это уже успела заметить. Тем не менее, я думаю, ни одному из нас не доставляет особого удовольствия находиться в компании друг друга, но раз уж это случилось, не можем ли мы по возможности уменьшить отрицательный эффект?

Он снова обдумал ее слова, продираясь сквозь напыщенную речь и наблюдая за ее вздернутой бровью, которая так и напрашивалась на какую-нибудь остроту.

– Вы не отравите меня еще каким-нибудь варевом, которое вы готовите для головорезов? – поинтересовался он озорно.

– Сегодня утром вы доказали, что, без всякого сомнения, не нуждаетесь в нем, – ответила она.

– В таком случае, мисс Абигейл, я принимаю ваше мирное предложение.

И с этого момента напряжение, казалось, немного ослабло.

Мисс Абигейл подошла к окну в нише и открыла его, пустив в комнату утренний воздух.

– В комнате отвратительно пахнет. Она вместе с вами нуждается в основательном проветривании и мойке. Вы воняете, как и ваша постель.

– Так-так, мисс Абигейл, а кто же на этот раз дерзит?

В его устах «так-так» звучало довольно нелепо, и мисс Абигейл постаралась должным образом ответить на обнаружившееся чувство юмора.

– Я только хотела сказать, что вы, возможно, не отказались бы от ванны, сэр. Если вам больше нравится лежать в своих собственных зловонных испарениях, я с легкой душой позволю вам это.

Он убедился, что она не расстается с высокопарным слогом даже когда волнуется. Было очень забавно видеть, как она заливается краской, и мужчина продолжил дразнить ее.

– Вы предлагаете обдать меня водой, пока я буду лежать голым в кровати?

Он охнул и стыдливо подтянул простыню до подбородка.

Мисс Абигейл обернулась и собрала всю свою выдержку, чтобы удержаться от смеха при виде этой смешной позы.

Она вызывающе посмотрела на него и произнесла не оставляющим сомнений тоном:

– Я делала это раньше... Смогу сделать и еще раз.

Его густые черные брови от удивления взметнулись вверх.

– Делали раньше! – Он снова сдернул простыню вниз до пупка. – Ну, если так... – произнес он, растягивая слова, откинулся, расслабившись и подложив здоровую руку под голову.

Когда она метнулась прочь из комнаты, он лежал улыбаясь и гадал, действительно ли она задаст ему основательную мойку. Его улыбка стала еще шире. Черт, хотел бы я, чтобы ты сделала это, Эбби, думал он, лежа в ее цветочной постели и ощущая неожиданную веселость.

Когда она вернулась, рукава ее блузки были засучены, и мужчина подумал: ага, леди наконец обнажила передо мной свои запястья. Значит, он хорошенько ее подцепил. Ведь она сохраняла свою целомудренность с настоящим фанатизмом, и он предвкушал, как она справится с предстоящей процедурой. Итак, очень довольный собой, он лежал и ждал, когда мисс Абигейл начнет.

Изящные руки мисс Абигейл, казалось, были не способны справиться с такой работой. Но она подложила под него клеенку так ловко и быстро, что он даже не заметил. Он благодушно подчинялся командам мисс Абигейл, приподнимая подбородок, поворачивая голову или поднимая руку. Надо было отдать ей должное – она знала как тщательно вымыть мужчину. Процедура вызывала чертовски приятные ощущения. А когда мисс Абигейл забралась на кровать и расположилась рядом с Джесси, он не мог в это поверить. Но она забралась, ей Богу, забралась! И Джесси неохотно, но зауважал ее.

– Теперь, когда мы заключили перемирие, может быть вы расскажете мне, почему начали называть меня мистером Камероном? – спросил он, пока она смывала пену.

– Когда вы пришли в сознание, я спросила, как вас зовут, а вы сказали «Майк Камерон». Я слышала это вполне отчетливо.

Джесси припомнил тот момент и рассмеялся.

– Я сказал не «Майк Камерон», а «моя камера», но тогда мне казалось, будто кто-то надрал мне шею свежей сыромятной кожей, поэтому говорить было трудновато. – Он огляделся. – Кстати, где она?

– Где что?

Мисс Абигейл продолжала протирать его, стоя на коленях рядом.

– Моя камера.

– Камера? – Она непонимающе взглянула на него. – Вы потеряли свою камеру и думаете, что я знаю, где она?

Он вопросительно приподнял бровь:

– А что, вы не знаете?

Мисс Абигейл мыла его бок, и мочалка в ее руке застыла возле бедра, которое все еще было прикрыто простыней. Она взглянула на мужчину и сухо сказала:

– Поверьте мне, мистер Камерон, я не находила при вас камеры... нигде.

Это вырвалось непроизвольно, и мисс Абигейл немедленно вспыхнула из-за того, что сказала. Она на секунду испуганно встретилась с ним взглядом, возобновив работу с еще большим пылом.

– Чего вы застыдились, мисс Абигейл? – растягивая слова, спросил он с усмешкой. Однако о своем оборудовании он беспокоился не на шутку. – Камера и пластинки занимают уйму места. Куда они подевались? А еще у меня был саквояж. Где он?

– Понятия не имею, о чем вы говорите. Вас принесли ко мне в этом самом виде, как вы есть сейчас, сэр, и никто ничего не говорил ни о камере, ни о пластинках. Уж не думаете ли вы, что я их прячу от вас? Пожалуйста, поднимите руку.