Колибри - [5]

– Ничего. Я ничего не сказала.

И опустила глаза.

Лицо Эско выразило удовлетворение. Он налил себе кофе.

– Так или иначе, в квартире все выглядело вполне прилично, – продолжил Рауно примирительным тоном. – Никто из членов семьи не знал, во что дочь вляпалась и почему. Коллеги из Вантаа выехали на место. Девушку, – так, ее зовут, секундочку… Бихар, – обнаружили в полном здравии там, где, по словам родителей, она и находилась. Либо она видела кошмарный сон, либо позвонила спросонья – разницы нет. Говорят, она лунатик. Разговаривает во сне, а потом ничего не помнит.

– Очень подозрительно, – сказала Анна.

– Согласна, – сказала Сари.

– Чего подозрительного, если девушка признается, что позвонила по ошибке? – сказал Эско.

– Кто по ошибке звонит в экстренную службу? – спросила Сари.

– Да вашу мать, туда звонят даже тогда, когда теряют ключи от дома или когда у любимой пуделицы вдруг начинается течка, – вспылил Эско.

– Это другое. Речь идет о звонке по ошибке, – сказала Сари.

– А сколько лет этой Бихар? – спросила Анна.

– Семнадцать, – ответил Рауно.

– Семнадцатилетняя девушка-курдка звонит в экстренную службу и сообщает, что ее хотят убить. Мне это кажется реальным кошмаром, – сказала Анна.

– Надо выяснить, как ее одну отпустили в Вантаа, – добавила Сари.

Эско промолчал.

– Предлагаю прослушать запись звонка, – сказал Вирккунен. – Ну-ка, Эско, включи.

Сначала слышался треск, затем деловитый голос дежурного, потом тишина и шепот девушки:

– Они убьют меня. Помогите. Мой отец убьет меня.

Дежурный просит повторить.

Девушка молчит.

Дежурный справляется насчет ее местонахождения. Девушка называет свой домашний адрес и отключает телефон.

– Она напугана, – сказала Анна.

– Безусловно, – согласилась Сари. – Боится до смерти, что кто-то услышит.

– Почему тогда она не сказала, где находится? – спросил Рауно.

– Может, не знала? – предположила Сари.

– Может, она хотела навести полицию на настоящее осиное гнездо, – сказал Рауно.

– Вероятно, она не знала, по какому адресу находится, а домашний адрес был единственным, который она могла назвать точно, плюс она торопилась и явно боялась, – сказала Анна.

– Может, она просто хотела навлечь неприятности на голову своего папашки, – пробурчал Эско.

– Мать расспросили? – спросила Анна.

– Попытались. В отчете зафиксировано, что на все вопросы отвечал только отец. И Мехван, – сказал Рауно.

– Разумеется.

– Какие у нас планы в связи со всем этим?

– Начинайте заниматься этим делом. Учтите, что модное нынче определение «насилие на почве чести» незнакомо финляндскому законодательству, но тут может речь идти о противозаконных угрозах или даже лишении свободы. Сегодня у нас понедельник, девушка находится в Вантаа. Разве в этом возрасте не ходят в школу? – спросил Вирккунен.

Сидевший на стуле Эско громко зевнул и со скучающим видом ушел в телефон.

– Если не ошибаюсь, закон об обязательном образовании распространяется на всех лиц до семнадцати лет, – произнес он.

– Ты, Эско, за сегодня разберешься со всеми формальностями касательно вызовов на допрос, – приказал Вирккунен.

– Хм… – промычал Эско и равнодушно вытер крошки со рта.

– Бихар, ее отца, мать, брата и младшую сестру – всю семью сюда, и чем раньше, тем лучше. Предоставь им переводчика, даже двух, если потребуется. Рауно и Сари, узнайте все насчет их родственников в Вантаа, обратитесь за помощью к коллегам. Анна, а ты могла бы выяснить, какого рода меры принимались в подобных ситуациях ранее.

– О’кей, – ответила Анна.

– У меня плохое предчувствие, почему-то кошки на душе скребут, – сказала Сари.

Тут в дверь постучали. В кабинет заглянула женщина и кивнула в знак приветствия.

– В деревне Салойнен на беговой дорожке обнаружено тело, – сообщила она.

Повисло молчание, всех словно пригвоздило к месту. Сари и Рауно смотрели друг на друга в полном потрясении. Кофейная чашка Эско зависла где-то между его ртом и столом. Тишину прервал голос Вирккунена:

– Вот тебе и спокойное начало трудовой жизни, Анна, – сказал он.

3

Анна Фекете принюхивалась. Дождь усиливал запахи медленно гниющей подстилки из листвы и мокрых опилок на беговой дорожке. Мхи и лишайники только приступали к своему пиру длиной в осень, поэтому в воздухе еще царила свежесть. Ветер шуршал в малорослом ивняке, выворачивая листья, подставляя их упругие спины под моросящий дождь.

До Салойнена от города было километров двадцать по оживленной трассе на юг. Не доезжая до центра, Анна свернула на грунтовку, ведущую к берегу, провихляла несколько километров через перелесок и мимо запущенных полей и оказалась на небольшой заросшей парковке, по краю которой уютно расположилось целое семейство маслят. Перед ними стояли сине-белый полицейский «Сааб», «Фиат Уно» и еще одна машина, без опознавательных знаков, на которой прибыл Эско. Рядом переминались патрульные полицейские в желтых, как «Фиат», жилетах.

Глядя из-за оградительной ленты на начинающуюся за ней беговую дорожку, Анна поймала себя на мысли, что у нее сегодня должна быть интервальная тренировка. Дорожка терялась в лесу, желтая лента тоже. Полицейские сообщили, что примерно в двухстах метрах отсюда лежит труп, но его не видно из-за плотно растущих деревьев.