— У вас водка есть? И кусочек ваты.
Генерал хмыкнул и снова промаршировал до двери.
— Лейтенант. Бутылку водки и аптечку.
Протерев головку, Пётр заправил плёнку и включил. Первой была записана песня "С чего начинается Родина". Тонкий высокий голос Марии Нааб явно превосходил голос Бернеса. И пела она душевнее. Да и должна петь эту песню девочка, а не старик. Песня Вениамина Баснера на слова Михаила Матусовского появится через год. Написана к фильму "Щит и меч". Пусть товарищи новую напишут. Может, и не хуже у них выйдет.
Без перерыва грянул "Десятый наш десантный батальон". Генерал напрягся.
Булат Окуджава всё же великий человек, только за эту песню ему стоит поставить памятник. А то, что ему Советская власть не нравилась, так чёрт бы с ней. Все ведь время от времени её ругали. Но вот ругать её можно только здесь, в этой стране, а Шалвович её поносил прилюдно в Париже. Этого прощать нельзя. Поэтому, выдавая песню за свою, Петра даже малейшие муки совести не тревожили. Фильм "Белорусский вокзал" ещё даже в проекте не появился. Пусть новую пишет. Меньше будет времени по Парижам разъезжать.
После четвёртой песни про мать, которая увидела сына на экране, генерал заплакал. После пятой выбежал из кабинета и рявкнул лейтенанту:
— Три стакана и булку чёрного хлеба.
После двенадцатой. А это был "День победы" в исполнении Юрия Богатикова, растёр по лицу слёзы и налив в стаканы выше половины, один прикрыл горбушкой чёрного хлеба, второй вылил в себя, а третий сунул Петру дрожащей от волнения рукой.
— Пей! За Победу! Кто автор? — чуть не зло уставился на Штелле.
— Можно я только чуть-чуть? Мне ещё с председателем Облисполкома встречаться, — взял стакан с водкой Пётр.
— Пей! Объяснишь!
Пришлось выпить тёплую противную водку и закусить отломанным от буханки куском чёрного хлеба.
— Кто эти песни написал? — снова размазал по лицу слёзы и пролитую на руку водку генерал.
— Я написал слова, а приёмная дочь музыку помогла написать, — Машу Нааб он ещё не усыновил, но отец у девочки вчера умер. Пётр узнал об этом ещё утром, но ничего никому из близких говорить не стал. Приедет, разберётся.
— А поёт первую песню и ещё про колоколенку кто?
— Маша и поёт, она музыку в основном писала. Я — слова. Кроме песни "Журавли". Это перевод поэта Расула Гамзатова. Я там только гусей на журавлей поменял. Рифма не подходила.
— И работаешь первым секретарём горкома? — справился с собой начальник училища и разлил по второй. Вернее себе налил. Потянулся с бутылкой к стакану Петра, но передумал и поставил бутылку подальше на подоконник, — Мне ещё совещание с преподавателями проводить.
— Значит, хочешь Суворовское училище в вашем Краснотурьинске открыть? — отщипнув от разорванной буханки небольшой кусок, и прожевав его, уже почти спокойным голосом продолжил Михаил Павлович.
— Небольшой филиал вашего училища. В классе или группе по 25–30 человек. Туда отправлять детей из неблагополучных семей. Что плохого в том, что несколько сотен детей вырастут не преступниками, а офицерами? — встал Пётр и чуть наклонился к генералу, нависнув над ним. Это товарищ Тихончук думает, что он большой начальник, а ведь всё наоборот Он глава не маленького города, а генерал всего лишь начальник небольшого училища. Уровень директора школы.
— Песню "День Победы" нужно чтобы хор исполнял. У нас есть хор в училище, — чуть сжался собеседник.
— Мысль сейчас у меня появилась интересная. Я вам оставлю текст и аранжировку этой песни. Вы своим хором разучиваете её и приезжаете в Краснотурьинск 22 февраля. Репетируете с нашим оркестром и солистом, а 23 февраля выступаете во дворце. Я пригласил несколько ответственных работников из обкома, в том числе и Алексея Афанасьевича Добрыдень. Посмотрите Краснотурьинск, пообщаетесь с нашими ветеранами. Я ещё хочу пригласить режиссёра с Уральской киностудии и оператора хорошего. Если они наш концерт запишут, то потом его можно и у вас в училище показать и вообще даже по телевизору.
— У меня друг есть среди режиссёров. Это — Рымаренко Леонид Иванович. Он одно время, особенно во время войны, снимал учебные фильмы для армии. Сейчас фильмы про природу снимает. Говорит, беречь надо её. На днях вот виделись. На юбилей приглашал. Позвоню я ему, договорюсь о встрече. Ты-то Пётр Миронович долго ещё будешь в Свердловске? — генерал стал спокойным и деловым.
— Завтра в Москву улетаю. Во вторник утром должен назад прилететь, а поезд только вечером в наши края, — рассказал о своих планах Тишков.
— Добро. Во вторник заходи в любое время, я с Леонидом пообщаюсь и в Москву позвоню, узнаю о возможности открытия филиала училища в Краснотурьинске. Если что, то и на товарища Добрыдень сошлюсь. Неплохо бы и председателя Облисполкома подключить. Не простое это мероприятие. Но если Облисполком и обком поддержат, то уже легче воевать, — насупил брежневские брови генерал.
— Я и хотел с Алексеем Афанасьевичем на эту тему сначала переговорить, да тут зав отделом образования вас, Михаил Павлович, решил сразу подключить, — выдал чуть скорректированную версию сегодняшнего утра Пётр.
— Хорошо, что подключил. Мог ведь и не услышать я твоих замечательных песен. Прямо помолодел на двадцать лет. Ладно. Пора делами заниматься. Я теме ГАЗон выделю, пусть до Облисполкома довезёт. Во вторник жду.
