Колхозное строительство 3 - [56]

— Леонид Ильич, может не надо. Важный участок, я не спорю, но там специалист нужен, — не дай бог.

— С товарищами посоветуюсь. Да, не умирай раньше времени. Шучу. Пока! — вот теперь ржёт.

— Обделался. Нужно идти штаны менять, — сделал вид, что разглядывает себя сзади Штелле.

— Рассказывайте о следующей машине. Уродец. А смотрится интересно. Как это открывается, закрывается?

В это время к Брежневскому ЗИЛ-114 подъехал его старший брат. ЗИЛ-111.

И оттуда при всём параде Гречко. Доложили. Подняли с постели. Герой. Куча орденов Ленина. Чуть ли не строевым шагом подходит.

— Леонид Ильич, доброе утро.

— День уже, Андрей Антонович. Сказал ведь тебя не беспокоить. Слышал, простыл? Температура? Сейчас нас всех перезаражаешь. Сидел бы дома. Водочку с перцем хорошо от простуды, — руку пожал Брежнев, но и в самом деле чуть сторожится, близко не подходит.

— Я в сторонке постою. Мне ведь тоже интересно, что тут за шедевры автомобилисты наизобретали.

— Постой. Посмотри, как старики гонять умеют. Покажите, как тут с дверьми обращаться.

— Очень просто, Леонид Ильич, садитесь и вон на ту зелёную кнопку жмёте. Они сами закроются. А когда нужно выйти, то вот на соседнюю, чёрную. Сами откроются, — показал пальцем на кнопочки Тарасов.

Леонид Ильич сел на сидение, поёрзал в нём, понажимал на педали. Нажал на кнопку. Вжик, заработал движок, и двери опустились, вжик и другой электромотор прижал. Вжик снова открылись.

— А ключи где? — недовольно зыркнул Брежнев.

— Извините, Леонид Ильич, забыл предупредить. Нет ключей, нужно нажать вот на эту красную кнопку.

— Ни хрена себя. Ох, начудили. Космический корабль, — Генсек снова закрыл двери и завёл машину. Тронулся.

Конечно это не двигатель от Rambler Rebel 1967 модельного года с электронным инжектором, в том по проекту америкосов 288 лошадей, а здесь всего девяносто. Ну, тут другие фишки, внутренняя отделка, двери. Кузов из двадцатых годов XXI века.

Пока Ильич игрался, отошли к маршалу.

— Пётр Миронович, мне три дня назад показали взвод солдат в новой форме. Говорят твоя работа? — крепко пожал руку, а ведь ему за шестьдесят.

— Рад, что не потерялась. Только хотел спросить о ней.

— А ты в каких войсках служил, Пётр Миронович? — Маршал снял фуражку, вытер платком лоб. Волосы мокрые и правда ведь болеет, а вот припёрся.

— Да, я не служил. Старший лейтенант запаса.

— Лейтенант? Да не может такого быть. Министр и лейтенант. Бред какой-то. Завтра там наверчу хвосты кому надо. Считай уже полковник. Запаса.

Так вот, по форме. Солдаты говорят удобно и офицеры хвалят. Дал команду для одного полка пошить. И на учения полк отправить. Посмотрим. Но красиво. Необычно. Подождём пару месяцев.

Подъехала переделка. Плавно заскользили вверх двери. Показался Ильич.

— Скорость не та. Но машина замечательная. Красивая. Необычная, а внутри, так просто выше всяких похвал. Эту как назвали?

— Вагран. Тоже речка у нас.

— Вагран. Хорошее имя и подходит машине. На мерседесе сейчас прокачусь, а потом пойдём вон к генералу посидим, чайку попьём, поговорим. Планы расскажите.

Чаёк сорокаградусный. Нет, не тёплый. Крепкий. И белый. И холодный, ледяной просто. И не сладкий. И не под тортик. Но с лимоном. И с колбаской. И с грибочками маринованными. С маслятами. И с капусткой квашеной. И с хлебцем чёрным. Ну, и не хуже чая.

А потом и чай принесли. Принесла. Бывают же женщины в русских селениях. Если старший лейтенант и уступала Филипповне, то только в цвете волос. Филипповна рыжая. А эта пегая блондинка. И так приятно посмотреть, в сторону от неё.

Брежнев скинул пиджак, остался в рубахе, расстегнул манжеты и закатал рукава. Домашний такой старичок. Пенсионеры блин на сабантуйчик собрались. Ничего что за ними тысячи ядрёных батонов. Или в это время ещё тысячи нет. Нет, так будет.

— Ну, герои, говорите, что теперь делать будете. Похвастались. Хвалю. Если в серийное производство запустите, то и Героя Труда не жалко, — раскраснелся, настроение хорошее.

Похожий на Хрущёва министр автомобильной промышленности, Тарасов Александр Михайлович, ладошкой протёр лысую голову и начал. Не экспромт. Думали, ругались, советовались. Надумали.

— Леонид Ильич, по Турье есть такое предложение. Двигатель такой нам быстро не повторить. Сложный. Оборудование нужно. Сплавы. Да и не нужен сильно такой. Куда такая мощь? На танк ставить? Есть такое предложение. Договориться с американцами. Они нам двигатели, а мы им назад готовые машины. У них Ребелы, с которого движок сняли, не очень продаются, дорого. Наши будут дешевле и совсем другой корпус и салон. Должны своих покупателей найти. Если закрутится, то можно потом подумать и о Турье с другими моторами, послабее.

— С американцами? — Брежнев, достал свою любимую «Новость», закурил. Вытянул половину сигареты, — С американцами? Как ты их, Пётр, называешь — «америкосы». Америкосы — абрикосы. Давайте. Договаривайтесь. Посмотрим, что получится. А с Ваграном почему не так? Его нельзя тоже продавать в США?

— Можно и нужно. Тут надо сперва систему дверей запатентовать, а то украдут.

— Вот, ссуки! — Брежнев махнул рукой и свалил пару рюмок.

Тут же возникла «недоделанная Филипповна» и начала наводить на столе порядок, и при этом повернувшись к Генсеку кормой. Бабам! Кролик Роджер. Челюсть не отпала и слюна не потекла, но ноздри раздулись. Ходок. Ухайдокает потом лейтенанта, отберёт у генерала.