Колесо войны - [49]

Мы расстались в воротах города. Барон и жрец повернули налево и поехали в сторону телепорта. А я направил коня прямо, к своему особняку, в котором был всего три раза, да и то проездом. И сейчас там проживала семья моего старого друга барона Нунца Эхарта, шпион Бала Керн, старший из братьев Дайиринов Ресс, несколько слуг и дежурная пятерка дружинников.

Изнар, самый крупный населенный пункт нашего герцогства, жил привычной ему мирной жизнью. Стража контролировала все основные перекрестки и проспекты. Работяги спешили по своим делам. Домохозяйки возвращались с вечернего рынка. А по заснеженным улицам проносились стаи веселой ребятни, которая играла в салки, и лепила снеговиков. Все как всегда. И словно нет где-то яростных битв и ожесточенных сражений, и не катится по полям мира Кама-Нио кровавое колесо войны, которое подталкивают вперед неизвестные никому злые боги и жаждущие наживы, чужой земли и славы люди. Нет бы, сидели по своим углам на попе ровно и занимались мирным трудом, так нет же, сражения и битвы им подавай. Впрочем, это так, мысли уставшего человека, который сам иногда не прочь совершить подвиг и подраться, но так, чтобы самому уцелеть, здоровье сохранить и с прибытком остаться.

Мой жеребец въехал во двор особняка и остановился перед белым двухэтажным зданием. Дежурные дружинники, которые его охраняли, подхватили поводья коня, а я спрыгнул наземь и вошел в дом. И первый, кто меня здесь встретил, это бегущий навстречу вихрастый малыш лет семи-восьми, который выкрикнул:

— Папка! Вернулся!

Не задумываясь, я подхватил мальчишку на руки, и приподнял его, а он замер, пристально вгляделся в мое лицо, наморщил нос и заплакал. Я поставил малыша на пол и хотел спросить его, в чем дело. Но объяснение было получено от миловидной полной шатенки лет тридцати пяти, жены прошлого барона Эхарта, имени которой я, к сожалению, не помнил.

— Извините граф, — женщина прижала мальчишку к себе, погладила его по волосам и добавила: — Сын все время ждет отца, не верит, что он погиб, и каждого нового мужчину в доме встречает как его.

Что тут скажешь? Может быть, выразить ей свое соболезнования? Так я слова поддержки и сочувствия, кажется, уже говорил, и мне известно, что каждое дополнительное напоминание о муже, это укол в душу женщины. А поэтому я только кивнул родственнице Нунца головой и сказал:

— Я все понимаю.

Женщина повела мальчишку на второй этаж, туда, где жили Эхарты, а я прошел в гостиную, скинул с плеч тяжелый плащ, сумку с документами, куртку на меху, сел в одно из кресел перед жарким камином, протянул к огню ноги, и позади себя услышал голос слуги:

— Здравствуйте господин граф. Мы рады вас видеть.

Голос прохиндея, который помимо жалованья от меня, наверняка, получал денежный бонус от кураторов из "Имперского Союза", был как всегда нейтрален и учтив. И не оборачиваясь, я спросил:

— Кто в доме?

Слуга мой вопрос понял и ответил:

— Эхарты — пять женщин, шесть детей и господин барон. Слуг по-прежнему четверо. Пять дружинников. Ну и, конечно, шевалье Ресс Дайирин и господин Керн. Но они сейчас отсутствуют, и должны появиться только к девяти часам вечера.

— Хорошо. Когда барон Эхарт приехал?

— Позавчера, — больше вопросов с моей стороны не последовало, и слуга спросил: — Что-то прикажете?

— Да. Приготовь горячую ванну и собери на стол.

— Слушаюсь. Ужин будет через двадцать минут, а ванная только через час. Извините господин граф, в городе некоторые проблемы с водой.

— А что так?

— В Изнар прибыло около семи тысяч беженцев с востока, которых переселили сюда по приказанию Секретариата Верховного Имперского Совета два дня назад. Поэтому у колодцев и городских источников очереди.

— Ясно. Можешь идти.

Шум тихих осторожных шагов человека за моей спиной удалился к двери. Но практически сразу пришли новые звуки, шаркающие и какие-то неловкие, словно пьяный идет. Ничего подобного здесь и сейчас я не ожидал, поэтому обернулся и обомлел. В гостиную входил мой старый друг Нунц Эхарт. Однако я помнил его крепким широкоплечим молодым человеком, который был превосходным бойцом, дуэлянтом и бабником, и тогда он много и часто улыбался. А теперь, после тяжелых ранений, полученных им при ликвидации шпионской сети врагов империи, передо мной предстала еле передвигающаяся на своих двоих развалина. Затянутое в тугой мундир, сапоги и черные перчатки тело. Лицо состоит из множества пересекающих один другой рваных шрамов. Губы две черные ниточки. На глазах очки с толстыми линзами. А лысый череп представляет из себя нечто пожухлое и скукоженное с отметками множества черных квадратиков, свидетельствующих о том, что кожу пересаживали.

Да-а-а! Картинка плохая. И хотя не так давно я посещал его в госпитале и знал, что все тело Нунца было очень сильно обожжено и ему выжгло роговицу, имелась надежда на то, что жрицы Бойры Целительницы и врачи восстановят здоровье офицера Черной Свиты. Однако видимо, даже такие профессионалы и умельцы как они не смогли, а может быть, не захотели, вернуть барону его прежний внешний вид и хорошие физические кондиции. И это, мягко выражаясь, печально. Однако такова судьба воина Черной Свиты. Он шел туда, куда его посылал приказ императора и командира роты и был готов к смерти в бою, а стал инвалидом, который никому кроме своих близких не нужен. Система использовала его и выбросила на свалку, словно он выполнивший свою функцию сломанный и негодный к починке механизм. И именно подобное отношение к людям со стороны государства меня всегда бесило, что на Земле, что здесь, без разницы. Ну и, как следствие, это послужило основной причиной того, что я покинул гвардию, и стал в первую очередь думать о себе и своих близких, а не о политике и военной карьере.