Колесо в заброшенном парке - [166]

Трое мальчишек вцепились в Стаса мертвой хваткой и, словно завороженные, смотрели на зловещее затопление того, что еще несколько мгновений назад казалось незыблемым, построенным на века. Верхний поток изрыгал из тоннеля внушительные камни. Со страшным ревом он воссоединился с водоворотом из провала и вдруг иссяк, превратившись сначала в небурную реку, потом в ручей. Мирной струей он вытекал из темноты тоннеля в небольшое горное озеро, которое плескалось теперь на месте провала. Оно похоронило под собой то, что когда-то называлось Центром «Чизанелли».

— Напоминает слив воды в унитазе… — глухо проговорил Стас.

— Ага, — охотно подхватил Добрыня. — И запах такой же.

— Контур, наверное, затопило, — проговорил Бурик.

— Тоже мне, град Китеж, — ответил Стас, глядя на озеро. — Туда ему и дорога.

— Но ведь там были люди… Джузеппе, Пьетро… — казалось, Антонио сейчас заплачет.

— Может, они успели спастись, — тихо ответил Добрыня. — Ведь Контур большой, да и водопровод не маленький. Вполне могли спастись.

На поверхности озера плавало что-то белое. Постепенно оно прибилось к берегу. Бурик подошел, подобрал палку, которая валялась под ногами, и выловил находку из воды.

— Ого! Ничего себе…

Друзья подошли ближе.

— Ведь это же шевелюра Магистра, — сказал Бурик. — Точнее, парик…

— Так этот жирный свин был еще и лысым? — удивился Добрыня, разглядывая то, что еще недавно украшало большую горделивую голову.

Бурик перевел сказанное на итальянский.

— А что такого? — удивился Антонио. — У нас в Венеции знатные особы всегда в париках ходят. То есть, ходили…

— Так то у вас. В Венеции…

Стас саркастически покашлял.

— Ничего, что я ничего не понимаю?

— Подумаешь, — ответил Добрыня. — Я тоже не понимаю, но как-то соображаю, о чем они болтают.

— Так ты с ними вон сколько пробыл… — Стас вдруг замолчал. Он увидел взгляд Бурика.

Тот медленно подошел к Стасу, уткнулся в него и заплакал, тихо скуля.

— Сашка… — растерялся Стас. — Бурик… Ты что? Что с тобой? — он неловко погладил Бурика по голове. — Все позади… Ну… Держись…

— Стас… Стас… — повторял Бурик, сотрясаясь плачем. — Почему тебя так долго не было? Мы… мы ведь думали, что мы там… навсегда…

Стоящий неподалеку Добрыня вытер глаза, словно нехотя подошел к Стасу и тоже уткнулся в него. Совсем как Бурик, только плакать не стал.

Антонио деликатно молчал, стоя поодаль. Он тоже хотел было присоединиться к друзьям, но не решился. Стас и сам не заметил, что плачет. Он гладил обоих мальчишек по головам и думал о том, что, наверное, это и есть счастье.

Внезапно Стас почувствовал на себе чей-то взгляд. Это был не Антонио — тот стоял поодаль, не поднимая глаз и насвистывая что-то чертовски мелодичное. Стас оглянулся. В нескольких метрах от него стоял монах-Сальватор и сдержанно улыбался. Стаса охватило глухое раздражение.

— С возвращением! — не слишком приветливо сказал он.

— А вас — со встречей. Со счастливой встречей.

Монах подошел ближе.

— Я очень сожалею, что не могу обрисовать вам ситуацию с распределением интересов на этой территории. Скажу только, что вы сейчас сделали то, что не смог бы сделать никто из нашего ордена.

— Размотать проволоку и открыть ворота? — ухмыльнулся Стас. Он не собирался прощать этому монаху его малодушия — а как еще назвать? Встретил — спасибо. Разместил в гостинице — прекрасно! Привел в горы — замечательно! А дальше? Ни что делать, ни как делать… Помощник, чтоб ему… А вот еще один, в юбке, ему в помощь. Странно… Кто это?

В нескольких шагах стояла красивая женщина в темно-малиновом концертном платье, смотревшимся здесь столь же неуместно, сколь и неожиданно. Вся компания невольно замерла, глядя на это явление.

При взгляде на странную гостью Антонио затрясло.

— Это она… — слабым голосом сказал он, пятясь.

— Кто? — не понял Бурик.

Лицо незнакомки расплылось в широкой сладкой улыбке.

— Антонио, мальчик мой, ты помнишь меня?

— Нет… — сказал Антонио и в ужасе прижался спиной к Стасу. — Не отдавайте меня ей. Не отдавайте!

Бурик по привычке переводил.

— Ну что ты, малыш… — бормотал обалдевший Стас. — Никто тебя никому не отдаст…

— Идем, мой маленький, — почти пела женщина. — Я помогу тебе вернуться домой и подарю Вечность. А здесь тебе не выжить. Тут тебе будет плохо… Ты ведь мечтал о Вечности, помнишь? — продолжала она на одном дыхании. Казалось, она исполняла речитатив из какой-то забытой итальянской оперы. — Мы создадим с тобой новый мир. И будем там вместе — ты и я. Идем же…

— Анна, я прошу вас уйти, — твердо сказал монах. — Я знаю, вы одержимы идеей Новой Грани, вам для этого нужен маленький Гений. И вы опять убьете его!

Анна развернулась к монаху.

— Мелочь! — сказала она уже совсем другим тоном. — Новый мир можно создать только через Смерть и Воскрешение. Вам ли, христианам, этого не знать?

— Мы в курсе… — негромко ответил монах.

— Он воскрес! — она указала холеным пальцем на Антонио. — Душа его очистилась Смертью и наполнилась Воскрешением. Он нужен мне!!

— Не думаю, что вы нужны ему. Посмотрите, вы до смерти напугали мальчика. Уходите, пока я прошу вас по-хорошему! — в руках у монаха оказалась небольшая шкатулка.

Анна дико захохотала. Этот смех отразился от скал и наполнил собой все окружающее пространство — казалось, хохотали сами горы. Антонио задрожал.