Колесо - [2]
— Ты поменьше болтай… Язык свой попридержи… — многозначительно изрек Григорий и боязливо осмотрелся. — У меня такое чувство, что это язык наш ведет нас в могилу… — Кабина остановилась на первом этаже. — Очень уж мы все смелыми были…
Николай в душе посмеялся над Григорием, беззлобно так посмеялся и хотел даже слегка его подколоть, мол, собственной тени уже боишься, такой осторожный, что дальше некуда. Но жило в душе убеждение, что действительно лучше помолчать, и не нужно обижать Григория, его пожалеть стоит, помочь ему. Но не знал, как можно помочь Григорию. И от этого даже слезы навернулись. А пот ручьями стекал по спине под одеждой.
Они вышли на улицу, и каждый пошел своей дорогой — целеустремленно, озабоченно, не прощаясь, не оглядываясь, и, главное, Николай отметил, что каждый пошел сам, даже дети. Каждый пошел своей дорогой. Затерялся в тумане. Вокруг — молоко. Слепящее молоко, непонятным образом освещенное изнутри. В нескольких шагах человека уже не было видно. Но это никого не пугало.
Николай спешил на автобусную остановку, как и каждое утро, хотя и знал, чувствовал, что на работу он не поедет сегодня, а возможно, и никогда. Он вообще не мог припомнить, где он работает? Кто он? Было трудно дышать, и Николай остановился, чтобы немного отдохнуть.
Внимательно присмотревшись, он вдруг увидел, что на маленьком молодом клене перед подъездом есть листья. Среди зимы — желтые яркие листья? Он подошел в густом молоке тумана ближе к деревцу. Действительно — листья. Сейчас еще осень? Но почему? Ведь недавно встречали Новый год… Или это был прошлый Новый год? Как быстро летит время… Это несправедливо.
Это жестоко. День-ночь, ночь-день, месяц за месяцем, год за годом. Как жизнь коротка. Желтый листок на ладони стал зеленым. Или это освещение изменилось?
Туман стал пореже и потерял холодную мраморную белизну, стал чуть зеленоватым. Стало жарко. Николай снял кожанку, накинул ее на плечо и пошел. В белесом мареве было трудно ориентироваться, но Николай знал каждый изгиб улицы, каждый камешек под ногами. Он мог идти с закрытыми глазами. Было интересно наблюдать, как подъезжает автобус. Его оранжевые фары в зеленоватом тумане горели фантастически.
Очень долго подъезжал автобус. На остановке собралось довольно много людей, и все смотрели, как он прорезает лучами тоннель улицы, и казалось, что автобус уже совсем рядом. Но в тумане трудно определить расстояние.
Наконец перед Николаем раскрылись двери автобуса, из которого никто не выходил, и толпа быстро занесла его в салон. Он даже не успел взглянуть, какой номер маршрута, но это не имело значения — к метро шли все автобусы.
Николай осмотрелся, поискал взглядом свободное место. Хотя на остановке и было много людей, но почемуто Николай был убежден, что в салоне останутся свободные места. И не ошибся. Почти все сидячие места были не заняты. Никто из пассажиров не желал садиться.
— Туманище сегодня, — проворчал тучный здоровяк, садясь рядом с Николаем и вытирая потный лоб. Он тоже был в кожанке. — Это вы правильно сделали, что сняли свою шкуру, — рассудительно произнес мужчина.
Николай держал свою кожанку на коленях. Автобус ехал без остановок. По крайней мере такое было впечатление, хотя одни пассажиры выходили из салона, а другие входили, точнее — одни исчезали, а другие появлялись. Наконец машина остановилась, и, хотя; водитель не делал никаких объявлений, Николай знал — они возле станции метро. Поспешил выйти. Коснулся ногой земли и обратил внимание, что туман почти развеялся, а жара стала еще больше. В небе ярко светило солнце, пробиваясь через серебристую густую дымку, а вокруг…
Николай был поражен, он замер… Вокруг — руины, развалины и остатки потушенных пожаров. Огня уже не; было, только обгоревшие, разбросанные во все стороны, какие-то кочерыжки бросались в глаза то тут, то там.
Почему-то это совсем не пугало, было просто интересно.
Николай внимательно всматривался во все окружающее.
Жара становилась невыносимой. Николай положил кожанку и шапку на бетонную, заполненную мусором, урну и медленно направился к подземному переходу.
Путь ему преградили два большущих поваленных тополя.
Они много лет росли возле перехода. Показалось, что тополи судорожно корчатся, как живые раненые существа.
Николаю показалось, что он услышал их стон, ощутил их боль. Он подошел к одному дереву и попытался его поднять. Тополь прикоснулся к нему своими обгорелыми ветвями, а потом, ощутив помощь, начал медленно подниматься… Это ему было нелегко, однако…
Сломанный тополь поднимался. Вслед за первым тополем начал подниматься и второй.
Николай подождал, пока оба красавца встанут в полный рост. Посмотрел — вдоль улицы было много сломанных, поваленных деревьев, и все они медленно поднимались.
— Вот проклятые! С жиру бесятся! — раздался хриплый голос за спиной. — Повоевать захотели, дерьмо собачье! Ну, мы им навоюем! — А потом мужчина выругался и долго громко смеялся.
Кое-кто разбирал развалины, но таких было немного. Вокруг трещали маленькие тракторы, пробегали грузовики. Но большинство людей, строго и красиво одетых, озабоченно шли с портфелями и рабочими папками в руках.
Тесленко А. Искривленное пространство. Повести и рассказы / Худ. М. Турбовской. Москва: Молодая гвардия, 1988. — (Библиотека советской фантастики). — 272 стр. 75 к. 100 000 экз.Новая книга киевского фантаста Александра Тесленко в большой мере является продолжением его книги «Испытание добром». Автор вместе со своими героями, людьми и биокиберами, размышляет, подчас в гротескной и сатирической форме о подлинной гармонии человеческого существования, земного и космического, о необходимости постоянной борьбы за высокое звание Человека и мыслящего существа.
Главная тема научно-фантастических рассказов молодого украинского писателя Александра Тесленко — биоконструирование, отношения человека с удивительным миром, созданным его умом и талантом. Сюжеты рассказов вытекают из устремлений нашего современника, из его интенсивного научного поиска, из его чувства высокой ответственности за жизнь человека, за судьбы мира.
На I–IV страницах обложки рисунки Юрия МАКАРОВА к повести «ИСКРИВЛЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО».На II странице обложки рисунок Геннадия КОМАРОВА к повести «БОЛЬШОЙ ОХОТНИЧИЙ СЕЗОН».На III странице обложки рисунок Геннадия НОВОЖИЛОВА к роману «УМИРАТЬ — В КРАЙНЕМ СЛУЧАЕ».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.