Колесо страха - [84]

Я знал, что прошли часы и что я успел подкрепить силы едой и питьем. Смутно помнил, что сидел в большом зале среди веселящихся людей неподалеку от помоста, где восседал старый король Иса. По правую руку от него сидела Дахут, а по левую – жрец в белых одеждах с золотой диадемой на челе, носящий на поясе булаву, из тех, которыми проламывали ребра моим соплеменникам в Алькаразе. Он следил за мной со зловещим выражением лица. А короля клонило в сон, его голова опускалась все ниже… ниже…

Но сейчас я был в башне Дахут. Буря усилилась, и волны все яростнее обрушивались на стены Иса. Розовый свет был тускл, тени и драпировки не шевелились. Но я чувствовал, что тени здесь, что они следят за мной.

В моих руках были три тонких ключа из зеленоватого металла, и на каждом виднелся выгравированный трезубец. Самый длинный ключ был в три раза больше расстояния от кончика моего указательного пальца до запястья, самый короткий – с ладонь.

Они свисали с браслета, тонкой цепочки из серебра, а на браслете поблескивал овальный черный камень с красной гравировкой. То был символ морского бога. Ключи от Иса, подаренные богом морей тем, кто построил город.

Ключ к морским вратам!

И Дахут стояла передо мной, казавшаяся совсем юной в своем белом одеянии, босоногая, с золотистыми волосами, разметавшимися по плечам. Розовый свет окутывал ее голову нимбом, и тот я, который был Аланом Каранаком, подумал, что она похожа на святую. Но другой я, который был владыкой Карнака, не знал о существовании святых. Он думал лишь об одном: «Как мне убить эту женщину, это воплощение зла?»

– Теперь ты веришь мне, мой господин? – спросила она.

Я выронил ключ и положил руки ей на плечи.

– Да.

Она потянулась ко мне губами, будто дитя. Я знал, чем она была на самом деле, но меня одолела жалость к ней. И я солгал. Я сказал:

– Путь ключ остается там, где лежит, мой белый цветок. Утром, до того как проснется твой отец, ты вернешь ему ключ. Это была лишь проверка, мой белый огонек.

Дахут мрачно взглянула на меня.

– Если ты хочешь того, так тому и быть. Но в этом нет нужды. Завтра королем Иса станешь ты.

Я почувствовал, как изумление прогоняет жалость. Могло ли это обещание значить что-то, кроме того, что она собирается убить отца столь же безжалостно, как собиралась убить ребенка?

– Он стар, – мечтательно произнесла Дахут. – Он слаб. Он будет рад уйти. А с этим ключом я вся буду твоей. С ним я оставлю позади жизнь, которой жила, и предстану перед тобой обновленной, будто девственница. Я забуду всех, кого убила, и ты забудешь о них. А их тени исчезнут.

Снова я уловил, как по комнате пронесся вздох, – но она либо не услышала его, либо не придала ему значения.

И вдруг она обняла меня и прижалась ко мне губами… вовсе не девственными… и страсть вспыхнула во мне пожаром.

Я не спал. Зная, что должен сделать, я не смел заснуть, хотя веки мои отяжелели. Я лежал, слушал дыхание Дахут и ждал, пока ее сон станет глубоким и крепким. Но, видимо, я все же задремал, поскольку услышал шепот рядом с ухом и знал, что этот шепот слышу уже какое-то время.

Я поднял голову. Розовый свет едва разгонял тьму. Рядом со мной лежала Дахут, обнажив во сне одну руку и грудь, разметав шелковистые волосы по подушке.

Шепот продолжался, все более и более настойчивый. Я огляделся. Вся комната была заполнена фигурами, сотканными из теней, которые извивались, будто призраки. На полу лежали ключи от Иса – там, где я их оставил.

Я вновь перевел взгляд на Дахут – и не мог заставить себя отвести его. Ее глаза скрывала тень размером не более ладони, на губах ее лежала еще одна, как и на груди, и колени и лодыжки ее сжимали тени.

Я осторожно встал с кровати, быстро оделся и обернул плечи накидкой, затем подобрал ключи.

Последний взгляд бросил я на Дахут – и он едва не лишил меня решимости. Ведьма или нет – она была так прекрасна…

Шепот стал злее. Он требовал, он подталкивал меня. Больше я не мог заставить себя взглянуть на Дахут. Я вышел из комнаты и понял, что тени последовали за мной, стелясь по стенам и полу впереди и сзади.

Я знал путь к морским вратам. Он вел через дворец, а затем под землей к каменной стене, в которую бились волны.

Я не мог думать ясно. Мои мысли были тенями. Я был тенью среди теней…

Тени торопили меня, нашептывали мне… Что они шептали? Ничто не навредит мне… Ничто не остановит меня… Но я должен торопиться… Торопиться…

Тени окутали меня, будто плащ. Я приблизился к стражнику. Он стоял у прохода, который вел из дворца к подземному ходу. Он стоял там, глядя прямо сквозь меня, будто и я тоже был тенью. Тени прошептали: «Убей». Я пронзил его грудь кинжалом и продолжил свой путь.

Из прохода я вышел в небольшое помещение, отделенное дверью от залы с воротами. Оттуда как раз выходил человек – жрец в белых одеяниях, со странными желтыми глазами. Для него я тенью не был.

Он уставился на меня так, будто я был демоном, затем перевел взгляд на ключи, которые я держал в руке. После чего жрец ринулся вперед, вскинув булаву и поднеся к губам золотой свисток, чтобы позвать на помощь. Тени толкнули меня, и, едва свисток коснулся его губ, мой кинжал пронзил жрецу сердце.