Колесо Фортуны - [33]

— На ровном месте? — фыркнул Толя.

— Ломают и на ровном…

Угрызения совести появились в конце концов и у Толи, хотя, в сущности, оснований для них не было, были ведь только предположения. Поэтому едва Юка легла рядом с Галкой, которая даже не шелохнулась, а- Толя очистил свою постель от сенной трухи и тоже лег, угрызения совести не помешали обоим мгновенно уснуть.

6

Антону не повезло — он попался, а вернее, сам себя поймал. На ночь они вынимали оконную раму, так как форточки в ней не было. Чтобы никого не будить, не отвечать на вопросы и въедливую воркотню тетки Катри, Антон заранее решил, что стучать в дверь не станет, а попросту влезет через окно. Федор Михайлович может и не услышать.

Антон просунул голову и руку в темный проем окна и осторожно положил рюкзак на пол. В то же мгновение совершенно бесшумно возле окна очутился Бой и лизнул его лицо во всю ширину своего языка. Л так как радость встречи Бой обязательно выражал двумя, так сказать, оконечностями тела, то одновременно ударом хвоста он разбудил Федора Михайловича. Антон этого не видел.

Вслед за головой и правой рукой он втиснул правое плечо и попытался просунуть левое, оно не лезло — оконный проем был слишком узок. Антон вытащил правое плечо и руку и попробовал протиснуться левой стороной, получилось еще хуже — он застрял в окне и не мог двинуться ни взад, ни вперед. Антон взмок и как-то сразу обессилел.

В этот момент в глаза ему ударил свет фонарика и зазвучал невозмутимый голос Федора Михайловича, будто он вовсе не спал, никто его не будил и ничего особенного не происходит.

— Очень интересно! — сказал Федор Михайлович. -

Никогда не думал, что увижу живую иллюстрацию к евангельской притче о верблюде, пролезающем через игольное ушко… — Федор Михайлович отложил фонарик в сторону. — Почему же ты остановился? Продолжай, продолжай, а мы с Боем посмотрим это чрезвычайно назидательное зрелище…

— Окно маленькое, — пристыженно сказал Антон. — Я думал, оно больше.

— Вот-вот! — сочувственно сказал Федор Михайлович — Наверно, у верблюда тоже была наивная надежда, что игольное ушко несколько шире… Впрочем, там вовсе не было сказано, что верблюду удалось это мероприятие…

Да-да, там сказано, что легче верблюду пройти через игольное ушко, чем кому-то там войти в царство небесное… Итак, этим путем тебе явно не удалось войти, однако оставаться в таком положении вряд ли следует. Ты заткнул собой окно, а свежий воздух нужен не только твоему тылу, но и нам тоже. Поэтому давай задний ход и иди к двери… Нет, Бой, лежать! Торжественной встречи с фанфарами и литаврами не будет… Час ночи, — сказал Федор Михайлович. — Я обещал блюсти твое физическое и нравственное здоровье. Что я теперь скажу твоей тете?

Похоже, что вместе с обетом я взвалил на себя тяжкий крест… Ложись и спи, а завтра мы попытаемся выяснить размеры этого креста, иными словами, ты мне расскажешь, в каких оргиях участвовал…

— Итак, — сказал Федор Михайлович после завтрака, — что содержит эта таинственная котомка и откуда она взялась? Ага, магнитофон… Не возражаешь? — спросил он, собираясь включить.

— Только не здесь! — испуганно сказал Антон.

— Ага! Ко всему еще — ужасный секрет… А если не здесь, то где?

— Ну, в лесу, что ли… Чтобы людей не было.

Они вышли из дома, и Бой, мотая черным факелом хвоста, уверенно направился знакомой дорогой в лес, к гречишному полю. Антон и Федор Михайлович пошли следом и увидели издали, как черное пятно и внезапно появившееся темно-голубое бросились друг к другу и покатились по земле, услышали, как забухал Бой…

Бесконечно счастливая Юка, стоя на коленях, пыталась поймать Боя за шею, тот увертывался, но ухитрялся лизнуть ее в лицо, отпрыгивал, бухал и снова подбегал, чтобы лизнуть и снова отпрянуть. Рядом стоял Толя и снисходительно наблюдал эти обоюдные восторги. Он первый заметил подходивших и сказал Юке, та вскочила.

— Ой, дядя Федя, здравствуйте! — закричала она. — Как я рада вас…

Она увидела магнитофон в руках Федора Михайловича, осеклась и растерянно посмотрела на Толю, потом на Антона. Толины уши начали наливаться краской, Антона же почему-то необыкновенно заинтересовало гречишное поле, и он не сводил с него глаз.

— Ну, а при них можно? — спросил Федор Михайлович. Антон кивнул. — Так вот, граждане, — сказал Федор Михайлович, садясь, — сегодня Антон явился поздно ночью, почему-то вообразил себя бесплотным духом и пытался пройти в дедову хату сквозь стену. Точнее, через окно, но оно таких размеров, что имеет характер чисто символический. А утром он почему-то боялся познакомить меня на людях с музыкой, под которую ночью веселился…

Судя по вашим растерянным физиономиям, вы тоже участвовали в ночной оргии… И он тоже? Привет, Сашко! — помахал он рукой Сашку, который подошел к ним с застенчиво-радостной улыбкой.

— Сашка не было, — сказал Антон.

— Ну так как — вы посвятите меня в тайну или она умрет вместе с вами?

— Я — "за"! — сказала Юка. — Ну, в самом деле, ребята… Дядя Федя же все понимает!..

— Вот спасибо! — сказал Федор Михайлович. — Если бы так всегда думало мое начальство…

— В конце концов… — сказал Толя, слегка пожимая плечами. — Разрешите, я сам прокручу.