Колесница времени - [32]

— Я считаю, что это чересчур, — ответил Геннадий Савин. И не поймешь — серьезно или не серьезно.

— Для Питера ничего уже не чересчур, — хмыкнул Дорф. — Такой город золотой, прекрасный. И такой затхлый. Плесенью несет из каналов. Плесень везде.

— Но ты туда раз в две недели обязательно на «Сапсане» катаешься, — сказал Геннадий Савин.

— Работа, — Дорф жевал. — Все же культурная столица… была.

— Так делайте ставки, вносите предложения на запреты! — Данила оглядел собравшихся. — Сестренка?

— Отстань, — сказала Женя.

— Папа?

— Надо запретить болтунам болтать, — громко возвестил Петр Алексеевич.

— Вообще! Правильно! И рот зашить суровыми нитками. Против болтунов и геев — предвыборный лозунг. — Данила положил руку на купюры. — Так, ставка принята. Еще инициативы.

— Данила, я прошу тебя, — тихо сказала Раиса Павловна.

— Тетя, мы же для тебя стараемся, для вашего инициативного комитета. Кладезь идей. Итак, господа, ваши ставки в наше подпольное казино?

— Можно запретить аборты, — сказал Геннадий Савин.

— Ого, идея! Тетя, это по вашей части, это вам понравится. — Данила ликовал. — Вы же вносили инициативу запретить суррогатное материнство, мол, это влечет классовое рабство или безклассовое, ну, когда богатые уже так богаты, что не в силах трахаться и рожать сами и привлекают для этого неимущий класс.

Звон.

Женя уронила на пол столовый нож.

Геннадий тут же нагнулся, поднял, отложил на буфет. Встал и достал из ящика другой, чистый.

— Обувь на каблуках надо запретить, — хмыкнул Дорф.

— Это уже пытались, это плагиат.

— Фильмы иностранные!

— И это уже пытались. Плагиат — ставка отклоняется.

— Работать не по специальности. А кто по специальности работы не нашел, пускай с голоду дохнет.

— И это хотели — ставка отклоняется.

— Петь песни на иностранных языках.

— И это предлагали. Ставка отклоняется.

— Иностранную моду, — предложил Дорф. — «Ты меня так таперича причеши, чтобы без тятеньки выходило а ля капуль, а при тятеньке — по-русски».

— Ставка принята.

— Данила! — Раиса Павловна повысила голос, но тут же мягко упрекнула: — Остановись, это уже не смешно.

— Я же стараюсь для вашего комитета.

— Ты просто изгаляешься, — Раиса Павловна вздохнула, — и это оскорбляет и тревожит. Ты смеешься над серьезными вещами. Над государственными вещами. Над законодательной инициативой.

— Да, я изгаляюсь, — Данила кивнул, — а что мне еще остается. Увы, господа, мы так и не пополнили банк кардинально. Не так это просто, оказывается, измышлять разные запреты.

— Ты ведешь себя так, потому что очень взбудоражен и желаешь привлечь к себе внимание, — тихо, мягко сказала Раиса Павловна.

— Я хочу привлечь к себе внимание? — Данила улыбался.

— Конечно. За столом рядом с тобой сидит очень красивая девушка, — Раиса Павловна в свою очередь улыбнулась Кате, — и ты из кожи вон лезешь, чтобы ей понравиться. Ты оригинальничаешь.

— Казино временно закрыто, — объявил Данила.

— Поросенок великолепный, — констатировал Петр Алексеевич. — Рая, будь добра, положи мне еще кусочек.

Раиса Павловна занялась мужем.

— Катя, а можно тебя спросить? — Данила снова обернулся к Кате. — Ты была в Большом после ремонта?

— Еще нет, не пришлось.

— А можно тебя пригласить в театр? Опера, балет, что нравится?

Катя не успела ответить.

— Не забывай, что Катенька замужем, — сказала Раиса Павловна. — Такие вещи надо спрашивать у ее мужа. Так положено в приличном обществе.

Данила встал из-за стола. Из столовой он ушел и больше не появился. А ужин продолжался.

— Кать, завтра мы с тобой пройдемся, в лесу у реки погуляем, — сказала Женя, — если, конечно, не польет дождь.

За столом снова заговорили все — о погоде, о самочувствии, о том, как это здорово иметь катер и куда его девать на зиму.

И, разумеется, никто не упоминал даже имени убитого шофера. Единственная тема, что интересовала Катю, никем не озвучивалась за праздничным ужином.

Но настроение за столом заметно изменилось — так показалось Кате. Как только Данила покинул столовую, атмосфера разрядилась.

Но Катя ошиблась. Ей не дано было увидеть, что случилось после ужина.

При закрытых дверях.

Глава 18 При закрытых дверях

Когда Раиса Павловна появилась в супружеской спальне, муж ее Петр Алексеевич уже сидел на своей постели.

Спальня, просторная и со вкусом убранная, имела одну характерную деталь — две кровати, поставленные рядом. Одна — обычная с высокими подушками под розовым атласным покрывалом. А вторая — медицинская, полностью технически оснащенная, как и инвалидное кресло: кнопка управления на пульте, чтобы кровать сама поднималась и позволяла лежащему в ней сесть, металлические скобы на стене и кронштейн с «ухватками», прикрепленный к потолку.

Петр Алексеевич в майке сидел на медицинской кровати. Инвалидное кресло стояло рядом. Он перебрался на кровать из него сам, без посторонней помощи, и момент этот Раиса Павловна не застала.

— Петенька, ты принял лекарство? — заботливо осведомилась Раиса Павловна, садясь за туалетный столик перед зеркалом.

Она начала причесывать свои короткие рыжие волосы.

— Нет, — Петр Алексеевич смотрел на жену.

— Надо выпить.

— Так подай.

— Конечно, сейчас. — Раиса Павловна встала и подошла к комоду — на нем несколько фотографий в рамках. А между фотографиями куча коробок с лекарствами. Она начала вынимать таблетки из гнезд и складывать на фарфоровое блюдце.